Кристина Рой
В СТРАНЕ СОЛНЦА 

1. Ради Бога
2. Палко и лесорубы
3. Таинственное открытие
4. На пути в настоящую "Страну Солнца"
5. Дедушка Юрига
6. Священник Малина
7. Горе Лессинга
8. Нежиданная встреча
9. Маленький спутник Лессинга
10. В доме лесничего
11. Маленький слуга Божий
12. Жена Лессинга
13. В доме священника
14. Мишко
15. "С пустыми руками, но..."
16. Торжественный момент
17. Чудесный вход в "Страну Солнца"

РАДИ БОГА
После долгой, суровой и богатой снегом зимы, наконец, пришла долгожданная весна. Но вряд ли кто так радовался приходу ее, как маленький Палко.
Подобно вырвавшейся из клетки птичке, которая радостно расправляет свои крылышки, спешил он из деревни вверх, в свои любимые горы. Старая, сырая лачуга, окна которой с осени до самой весны были не только закрыты ставнями, но и заложены сеном, была для его юного сердца слишком тесной.
Старый Павел Юрига, по которому люди прозвали и Палко, не был ни его отцом, ни дедом. Но они друг друга искренне любили. Старый Павел зарабатывал себе пропитание в горах, делая сита. Там, в горах, он имел свою хижину, которую каждую весну немного исправлял и которая служила ему жилищем около 30 лет. Раньше он вместе со своими сыновьями жил в ней, но они, подобно молодым орлам, оставили отцовское гнездо, и с тех пор каждое лето с ним жил кто-нибудь из дровосеков, работавших в лесу.
Два года тому назад жил вместе с Юригой один старик из Вагталя, по фамилии Рацга. С собой он привел и своего маленького внука. Но сырой горный воздух и тяжелая работа, кажется, действовали вредно на здоровье старика. Он часто кашлял, и работать ему было трудно. Мальчик ухаживал за ним, как нельзя лучше: варил суп, собирал грибы, приносил дрова.
Наконец Рацга заболел совсем, и ему пришлось оставаться в постели. Как-то раз Рацга подозвал Юригу и сказал:
- Послушай, Павел, я вижу, что у тебя, как и у моего мальчика, нет никого из родных. Скоро мне придется уехать домой, чтобы умереть. Но этого мальчика я не хочу брать с собой, так как боюсь, что после моей смерти с ним могут обращаться худо. Оставь его у себя, он тебе пригодится. Бог тебя за это вознаградит.
- Как хочешь, - ответил старый Павел, поглаживая рукой свои седые волосы. - Мальчика оставить я согласен, но что скажут на это его родители?
- Знаешь ли, Павел, этот мальчик вовсе не сын моей дочери. И не знаю, живы ли еще его родители. Моя покойная дочь нашла этого мальчика чудесным образом. Я должен об этом тебе рассказать. Отложи на время свою работу и подсядь ко мне поближе.
Старик слушал, что рассказывал ему Рацга, и то, что он узнал, не забыть ему до своей смерти.
- Однажды моя дочь Анна собирала в лесу грибы. Вдруг ей показалось, что она услышала плач ребенка. Ну, ты знаешь, какой пугливый народ эти женщины. Им все кажется, что лукавый посмеивается над ними. И потому она не пошла туда. Но плач ребенка становился все громче. Она сама имела двоих детей и, призвав имя Бога, решила, наконец, заглянуть в чащу леса, откуда слышался плач ребенка. И что она увидела? Маленький, лет полутора-двух мальчик, в одной рубашонке, с непокрытой головкой, босиком идет по тропинке и, плача, просит воды. Как и откуда он попал в эти отдаленные горы, кто его потерял, этого она никак не понимала. "Мама", - звал он тихим голосом. Анна взяла его на руки, отерла ему слезы и дала воды и хлеба. Его рубашонка и волосы были совсем мокрые; видно, он всю ночь провел в лесу. Я часто задумывался: кто же ночью укрывал его? Кто оберегал его от диких зверей, которых здесь такое множество?
- У каждого ребенка ведь есть свой ангел-хранитель, - ответил Павел и тайком вытер слезу, катившуюся по его морщинистым щекам.
Оба старичка несколько минут молчали, и их глазам представилась картина заблудившегося мальчика, как он, настигнутый ночью, кладет свою маленькую курчавую головку на кочку и плачет, пока не засыпает, вдали от своей матери.
- А что случилось потом? - спросил Павел.
- Анна взяла ребенка и понесла домой. Мы обо всем сообщили в волость, на случай, если кто будет искать ребенка, но все напрасно. У Анны незадолго до того как раз умер мальчик по имени Палко, и этим именем она назвала найденыша.
Мой зять тогда еще был честным человеком и ничего не имел против того, чтобы оставить мальчика. Но когда мальчику исполнилось пять лет, Анна умерла. Зять взял вторую жену, но она и для родных детей Анны была плохой мачехой. А этого чужого мальчика она прямо возненавидела. Тогда я взял его к себе. Я посылал его даже в школу, но больше потому, чтобы он мне дома не был помехой. Мальчик учился так хорошо, что было любо глядеть. На другой год он уже умел читать. У него, наверное, были очень развитые родители. Если я умру, то приемные родители скорей всего отдадут его куда-нибудь в пастухи, так что он снова все забудет. Оставь его, Юрига, у себя. Со временем из него вырастет для тебя хороший помощник. Но мне почему-то все думается, что его родители все же найдутся, и тогда ты им сможешь, по крайней мере, сказать, что ему у нас жилось хорошо. Мы с ним делились всем, что имели сами. И когда детям моей дочери у мачехи жилось плохо, и даже когда мой зять стал пьянствовать и со всеми обращаться жестоко, я этого мальчика, особенно берег. Оставишь ли ты его у себя?
- Да, Рацга, я приму его. Надеюсь, Бог поможет. И в школу буду его посылать. Летом он может жить здесь со мной и учиться ремеслу. А пока он мне еще не может помогать, я могу не решета делать, а ложки и лопаты.
Так Рацга уехал к себе домой, чтобы больше никогда не вернуться, а мальчик остался у Юриги. Вначале он горько плакал по дедушке, но когда убедился, что получил хорошего заместителя, детское его сердце понемногу успокоилось, и мальчик стал таким же жизнерадостным, как и раньше. А через полтора года им обоим казалось, что они всю жизнь провели вместе.
Теперь Палко радостно подымался на гору, чтобы вычистить хижину и убрать ее как можно лучше. За спиной, в небольшом узелке, он нес немного белья, лука, кусок копченого мяса, немного соли в бумажке и несколько картофелин. Остальной картофель обещал принести дедушка в мешке. Через плечо он нес некоторые инструменты дедушки, а в руке кувшин. Нагруженный этим добром он радостно шагал вперед, как какой-нибудь царственный принц. Светлые, вьющиеся волосы его прикрывала круглая, совсем помятая фетровая шляпка. Маленький, некогда белый плащ, свисал с его плеч. Штаны и рубаха с широкими рукавами, из грубого холста, маленькие ботинки, черный кожаный пояс с желтыми украшениями дополняли одежду молодого принца. В нем все дышало жизнью, радостью и весенней свежестью.
- Ay! - крикнул он во весь голос.
- Ay! Ay! Ay! - ответило эхо.
Мальчик весело расхохотался, смех его звенел, как серебряный колокольчик. Казалось, что и горы смеются вместе с ним и приветствуют его.
- Здравствуй, мальчик! Ты давно уже здесь? - раздался чей-то голос.
Это был дровосек Лишка, шедший ему навстречу.
- Здравствуйте, дядя! - ответил мальчик и протянул руку своему старому другу. - Я побежал раньше дедушки, чтобы немного прибрать нашу хижину.
- Это настоящее чудо, что снег не завалил ее, она стоит еще крепко. Ну, пусть Бог поможет тебе. Я иду к леснику.
- Счастливого пути!
Чем выше поднимался мальчик, тем чаще стали появляться хижины дровосеков. Над некоторыми из них подымался дым, говорящий о том, что в них уже живут. Другие еще были пусты, иные даже развалились. Местами был еще виден снег и лед.
Потом путь его проходил через несколько полноводных речек. Гора зеленела еще только там, где были хвойные деревья. Лиственные же деревья еще не распустились.
Наконец маленький путешественник был у цели. У одного из поворотов дороги, между соснами, стояла их хижина. Глаза мальчика горели. Хотя этот замок был построен из грубых бревен и глины, но все же он показался ему весьма прекрасным: ведь это был их дом. Все в хижине он нашел в том же виде, как и было оставлено.
Мальчик взял метлу, подмел пол и в середине хижины устроил очаг. Потом принес немного хвороста, а принесенные вещи разложил по местам. Затем он побежал к источнику и принес полный кувшин кристально чистой воды.
- Вот хорошо, мой мальчик! Ну, пусть Господь теперь нас благословит! Вот и я пришел! - приветствовал его дедушка, входя в хижину.
Вместе они почистили картошку и поставили треногу с горшком на огонь.
- Свари, мальчик, какой-нибудь суп. Я недалеко отсюда видел хорошие сухие листья, пойду принесу их и устрою тем временем постель.
Весело трещал огонь, освещая лицо маленького прилежного повара. Вскоре вода закипела. Мальчик положил немного соли, тмину, лука и нарезанных корок сухого хлеба, и когда все это еще некоторое время поварилось, он снял горшок с огня.
- Дедушка, дедушка, идите, суп уже готов!
- Сейчас, Палко! - был ответ.
Вслед за этим, тяжело дыша, старик принес в хижину большую охапку сухих листьев и бросил ее в дальний угол. На его покрытом морщинами лбу были видны капли пота.
-Это была прокл... тяжелая ноша! - выругался он с ожесточением. Потом он вытащил из кармана две деревянных ложки, перекрестил себя и суп и стал есть. Ни в какой поварской книге вы не нашли бы рецепта подобного супа, но эти двое ели его с аппетитом.
Затем они из принесенных листьев приготовили себе удобную, мягкую постель и покрыли ее большой грубой простыней. Солнце стояло как раз над горами - признак полдня. Они прилегли отдохнуть. Мальчик накрыл дедушку старой овчиной, а сам завернулся в свое старое пальтишко, и прежде, чем кто успел бы сосчитать до пяти, они оба уже заснули.
Огонь горел в середине хижины. Дым выходил через отверстие в крыше и подымался к небу, как от жертвенника. Шишки издавали особый аромат, и во всей природе чувствовалось дыхание весны.
 Весна - пробуждение - воскресение! - говорили небо и земля. Но эти два человека там, в старой хижине, спали крепким сном, и все у них дремало: тело, душа и дух. Кто их разбудит?

ПАЛКО И ЛЕСОРУБЫ
В горах началась жизнь. С раннего утра до позднего вечера был слышен стук топоров, треск падающих деревьев, ломающихся сучьев, звонкий визг пилы и шум складываемых дров. Изредка раздавались и человеческие голоса.
О, лучше бы они совсем не раздавались: часто слышалась грубая брань, проклятия и непристойные слова, то в шутку, а то и всерьез.
Скоро все хижины были заселены. Разные люди жили в них: злые и добрые. Они работали как лошади, напиваясь время от времени до бесчувствия. Они жили, как животные, которые не имеют бессмертной души, но часто их поступки были хуже поведения животных. Однако среди них были и хорошие люди, и к ним принадлежали Юрига и Лишка. Изредка и они выпивали по стопочке, говоря, что бедные люди не имели бы никакой радости, если не могли бы хоть изредка хлебнуть огненной водички. Порой с языка у них тоже срывалось крепкое словечко, но ведь это так подходило к жизни и работе дровосеков. Все люди считали их лучшими, да и они сами считали себя таковыми.
И только маленького Палко никто из этих грубых
людей никогда не трогал. Он был единственным ребенком среди такого множества взрослых, и все они смотрели на него, как на общую собственность, которую нужно беречь. Палко слушал всех: приносил воду, делил на всех собранные грибы и часто то одному, то другому варил какой-нибудь суп. Дедушке не нужно было думать о его пропитании, он сам находил себе все, что нужно было.
Юрига был очень рад приветливому характеру мальчика. Он любил говорить: "Гора с горой не сходится, а человек с человеком - столкнется".
Юригу любили все с самого детства благодаря его открытой душе. Он умел обойтись с каждым.
"На меня никто не может пожаловаться. Я никого не обижаю, с каждым здороваюсь, для каждого у меня есть ласковое слово. Если у кого вышел табак, спички, соль или сало - помогаю. Так и этого мальчика я принял ради Бога", - так он рассуждал сам с собою и был вполне собою доволен. Хотя Юрига уже много лет прожил на белом свете, он еще никого не встретил, кто был бы лучше его.

ТАИНСТВЕННОЕ ОТКРЫТИЕ
Было одно из майских воскресений. Часть обитателей гор спустилась вниз, в деревню, - кто в церковь, кто в волость, кто в лавку за покупками, а кто и в шинок к еврею, чтобы там оставить свой недельный заработок. Другие остались дома. Некоторые спали в своих хижинах, иные собирали грибы.
Среди оставшихся дома находился и Павел Юрига. Он сидел на солнышке перед своей хижиной и курил. Вдруг он услышал приближающиеся шаги и лай собаки. Подняв глаза, он увидел незнакомого молодого человека, одетого по-праздничному, судя по всему, - мастерового.
- Добрый день! - поздоровался незнакомец.
Юрига ответил на его приветствие.
- Дядя, вы одни живете в этой хижине? - спросил подошедший.
- Да, вместе с моим внуком. А почему ты спрашиваешь? - Я нашел здесь работу на несколько недель. Нельзя ли мне поселиться у вас на это время?
- Если тебе угодно - пожалуйста. Какое твое ремесло? - спросил старик.
- Я, дядя, резчик. Значит, можно мне у вас остановиться? Я оставлю тогда свою сумку?
- Пожалуйста. Ты еще хочешь спуститься в деревню?
- Нет, я только схожу к леснику. Там я оставил свои вещи. Я там переночую и завтра с рассветом буду уже здесь.
- Ну, тогда у тебя времени достаточно. Присядь немного. Эта собака твоя?
- Да. Дунай, иди сюда!
Белая собака подошла и улеглась у ног своего хозяина.
- Уходя, я ее запер, но она, видно, вырвалась и догнала меня. Такое животное часто бывает лучше иного человека.
Молодой человек присел.
- Как тебя звать?
- Меня зовут Мартином Лессингом.
Юрига был очень рад, что, наконец, будет иметь товарища. Он расспросил Лессинга о его родине и о том, как обстоят там дела с хлебопашеством.
А Лессинг от него узнал о местных условиях и жителях, чтобы знать, как вести себя среди них.
"Красивый человек, стройный, - думал Юрига, оставшись снова один перед своей хижиной, - сразу видно, что побывал на военной службе. Вдобавок и умным он кажется. Но, несмотря на свою молодость, он как-то печально смотрит на мир, как будто для него уже все потеряно. Но где же Палко? Он будет очень рад, особенно собаке. Где он, на самом деле? Куда делся мальчик?"
Да, где был Палко? Рано утром он пошел собирать грибы и ушел довольно далеко, так как в мае грибы можно найти лишь на лужайках. Свою сумку он уже наполнил лучшими грибами и собрался домой. Но тут он вспомнил:
"Сегодня ведь воскресенье и дома для меня нет никакой работы. А что, если я пойду посмотреть, что находится там, за этим большим выступом скалы, который меня всегда интересовал? Что там?"
Когда он был еще маленьким и была жива мать Анна, она ему рассказывала много интересных сказок. Одна из них особенно ему понравилась, и Палко всегда просил, чтобы ее ему снова рассказали. Там говорилось об одном мальчике - сыне пропавшего короля. Мальчик этот отправился искать своего пропавшего отца по всему миру. Однажды он пришел в горы, где была большая скала. Тут к нему подлетела золотая птичка и сказала, чтобы он поднялся на эту высокую скалу, там находится страна солнца, и королем этой страны является его отец. Мальчик послушался, но на пути он встречал всякие препятствия: сперва страшного дракона, потом льва, медведя и многих других зверей. Они уже чуть было не растерзали его, но в самую последнюю минуту к нему на помощь на быстром коне подъехал рыцарь. Он одолел всех зверей, освободил маленького принца, посадил его на коня и привез в королевский дворец. Это и был его отец.
Однажды маленький Палко спросил своего учителя в школе, где находится страна солнца, так как ни на одной карте он не мог ее найти. Учитель, улыбнувшись, сказал:
- Сын мой, эта страна только в царстве сказок и на карте ее нет.
Часто Палко хотел попасть в эту сказочную страну. А вдруг она там, за этой скалой, которая по утрам всегда окутана туманом? И если бы он сказал, как некогда Золушка: "Туман позади меня, туман впереди меня", - тогда эта сказочная страна открылась бы или хоть маленький кусочек ее, может быть, страна солнца.
Часто по утрам, беря из источника воду, он смотрел в сторону той скалы и мечтал сходить туда.
- Сегодня у меня есть время, схожу сейчас. - Он спрятал мешочек с грибами в определенном месте, чтобы потом легко найти его, и по ложбине стал подниматься на гору. "Она, наверное, здесь, - думал он с все возрастающим нетерпением. - В этой стране, где солнце никогда не заходит, где ночи не бывает, должно быть очень тепло. Наверное, поэтому и мне так жарко".
Когда он, наконец, поднялся на последний выступ скалы, то увидел перед собой небольшую, залитую лучами весеннего солнца, окруженную со всех сторон горами долину.
Скала, на которой он стоял, была почти отвесной. Внизу был прекрасный луг, похожий на огромный зеленый бархатный ковер, усеянный цветами. Из скалы журчал ручеек, который серебряной лентой спускался вниз. Кругом зеленели кусты жимолости и дикой розы.
Но здесь вовсе не было так тихо, как он предполагал. Черные скворцы распевали на все лады, а другие птички им отвечали своим разнообразным чириканьем. Где-то стучал дятел, а на большой ели резвилась пара длиннохвостых белок. Здесь царила жизнь!
"Это, наверное, уголок страны солнца", - подумал мальчик.
Но что это такое? Недалеко от источника, в скале, была видна расселина, похожая на дверь. А что, если залезть туда? Через трещины в скале туда проникали лучи солнца. Внутри эта пещера была похожа на хижину. В середине были каменные стол и стул. Стены были покрыты паутиной.
"Здесь можно было бы даже жить, - подумал Палко. - Может быть, кто-нибудь и живет здесь?.."
Робко он зашел туда. Но что это там на каменном столе? Какая-то книга. Мальчик открыл ее и стал разбирать написанное чьей-то рукой на первой странице:
"Кто бы ты ни был, но если ты зайдешь сюда и возьмешь в руки эту священную книгу, то читай ее старательно и со вниманием, строчку за строчкой. Она укажет тебе путь из этой долины плача в ту светлую страну, где ночи больше нет, где солнце никогда не заходит, но где вечный свет и вечное счастье".
Мальчик был поражен. Значит, он не ошибся! Эта маленькая, черная, таинственная книжка укажет ему путь к стране солнца. Значит, эта страна где-то есть, хотя и не значится ни на одной карте. Мальчик присел на стул, подпер голову рукой и стал читать. Охотно он пропустил бы первую страницу, так как там были только одни имена, но в условии ведь было сказано, что надо читать "строчку за строчкой".
Это, наверное, имена тех людей, которые жили в стране солнца. Но какие странные имена! Видно, какая страна, такие и имена. Потом там упоминалось два знакомых имени: Иосиф, Мария и еще одно очень красивое: Еммануил, что значит - "с нами Бог". Это, наверное, какой-нибудь святой - мальчик с опаской посмотрел кругом - раз Бог был с ним. И в конце было написано, что родился один ребенок и дали Ему имя Иисус. Иисус - какое чудное имя, еще красивее, чем Еммануил! Он еще раньше иногда слышал приветствие: "Слава Иисусу Христу!" А если кто испугался, то обыкновенно говорил: "Иисус, Мария, Иосиф!" Были ли это те же самые имена, о которых здесь написано?
На это он нигде не нашел ответа. "Господи, помоги!" - эти слова он часто слышал от своего дедушки, когда приходилось что-либо тяжелое поднимать. Палко стал читать дальше.
То, о чем было написано дальше, он понимал уже лучше: в то время, когда этот младенец Иисус родился в Вифлееме, в стране солнца царем был некий Ирод. К этому царю пришли мудрецы - это, вероятно, были какие-нибудь чародеи, колдуны - они хотели видеть Иисуса. Но что это была за звезда, которую они увидели на востоке? Теперь они пришли, чтобы посмотреть Младенца, но никто не мог им показать Его; их послали в Вифлеем, и звезда указывала им дорогу. Она по небу шла впереди них, а они шли за ней. Вдруг она остановилась над одним домом, и там они нашли Младенца и Его мать Марию. Это, наверное, был какой-нибудь чудесный принц, так как богатые мудрецы упали пред Ним на колени, а потом преподнесли Ему дары: золото, ладан и смирну. Потом они иным путем вернулись в свою страну. Бог им так повелел.
- Ах, как это чудесно! - воскликнул мальчик, от радости хлопая в ладоши. - Этот Ирод, наверное, был какой-нибудь дракон, и он, по всей вероятности, хотел съесть новорожденного Младенца. Но ночью пришел ангел, предупредил об опасности, и все они: Иосиф, Мария и Иисус убежали. Иосиф, вероятно, был рыцарь. Им пришлось совершить дальний путь. Но все же, как ужасно, что злой дракон повелел убить всех младенцев, их матери плакали и не могли утешиться. Хорошо, однако, что дракон, наконец, должен был умереть, и Иосиф смог с Младенцем снова вернуться в страну солнца. Потом они поселились и жили в городе Назарете.
"О, чего только я сегодня не узнал об этой стране солнца! - думал мальчик. - Но теперь пора домой, иначе дедушка забеспокоится и начнет меня искать. До пещеры ведь недалеко, я могу каждый день сюда приходить. А если по будням не смогу, то во всяком случае - по воскресеньям. Во что бы то ни стало я хочу узнать, что случилось с этим чудесным принцем и как мне самому найти путь в эту страну солнца".

НА ПУТИ В НАСТОЯЩУЮ "СТРАНУ СОЛНЦА"
Люди быстро привыкают один к другому. Мартин Лессинг прожил только около месяца под кровом Павла Юриги, но им казалось, что они уже давно живут вместе. Павел не ошибся, думая, что Палко будет рад собаке. Они очень привязались друг к другу. Где были видны следы маленьких сапожек Палко, там виднелись и следы собаки.
С тех пор, как Лессинг жил в хижине Юриги, старик перестал ходить в шинок. Лессинг же совсем не пил и не курил.
- Я в пьяном виде однажды совершил страшное преступление, которого никогда не забуду, - так сказал он, когда Юрига в первый раз предложил ему выпить. - И вы бы сделали хорошо, бросив пьянство. А на то, что через это сэкономим, мы можем каждый день брать молоко, а по воскресеньям и мясо.
Это предложение Юриге пришлось по душе. На мясо он особого внимания не обращал, но молоко очень любил, только часто у него на это не оставалось денег. Теперь же каждый день у него будет свежее молоко. Только со старой трубкой он никак не мог расстаться, и Лессинг приносил ему табак. Спали они рядом, как отец с сыном, а Палко спал в другом углу хижины вместе с Дунаем.
Только одно казалось Юриге странным: Лессинг, всегда такой приветливый со всеми, мальчика почти не замечал, хотя тот старался обслуживать его, как только мог.
Старый Павел совсем не обратил внимания, что последнее время Палко стал более молчаливым. Для мальчика величайшей радостью было, когда он мог идти за молоком, и после этого он приходил довольно поздно и совсем запыхавшись. Если бы у Юриги не было товарища, он скорее бы на это обратил внимание, но теперь ему было некогда. Три воскресенья подряд оба мужчины уходили в церковь и возвращались только вечером. Молоко уже было на столе. Что мальчик делал в течение всего дня, об этом его никто не спрашивал.
Но какой великой показалась мальчику его первая детская тайна! Он и сам, наверное, не смог бы объяснить, почему молчит о своей чудесной находке.
В некоторых сказках говорится, что сразу все исчезало, как только люди об этом заговаривали. И если бы он кому рассказал, что открыл уголок страны солнца, эту таинственную пещеру и святую книгу, и что он каждый день, а по воскресеньям с утра до вечера, читает там строчку за строчкой, чтобы найти путь в страну солнца, - кто знает, не исчезла ли бы эта пещера! Тогда он никогда больше не узнал бы того, что ему нужно. Поэтому он молчал, когда его бранили, что в воскресенье так мало набрал земляники. А когда он все узнает, тогда все расскажет дедушке и вместе с ним пойдет в тот край, где вечный свет, где живет Иисус.
Чем больше Палко читал, тем меньше он стал думать об этой сказочной стране. Сам того не сознавая, он отправлялся в пещеру, чтобы больше и больше узнать об Иисусе. О, этот Иисус! Как Он был добр и какая у Него сила! Он мог сделать все, что только хотел. И это, наверное, потому, что Он был Сын Божий.
Палко не понимал, что происходило на Иордане, что сделал там с Иисусом этот странный человек Иоанн, который питался акридами (саранчой) и диким медом. Но Палко понял, что с неба раздался голос. Ну, на небе ведь живет Бог, а здесь Он сказал, что Иисус Его Сын, Которого все люди должны слушаться.
"Но как же это было? - рассуждал он. - Разве Иосиф не был Его отцом? Ах, теперь я знаю: дедушка Юрига ведь мне тоже не настоящий дедушка. Он только воспитывает меня, а люди думают, что я его внук".
Дальше Палко думал, что и он должен повиноваться Иисусу, раз Бог так повелел.
"Когда я узнаю, чему Он учил народ, то буду поступать так, как Он говорит, и буду слушаться Его, хотя и не вижу Его. О, какой Он был могущественный, когда прогнал сатану и не дал Себя ввести в грех! Это хорошо, что Он этих рыбаков пригласил к Себе и что мог исцелять всех больных. И все, о чем люди Его просили, Он делал; даже столько хлеба дал, чтобы накормить пять тысяч. Как это все интересно! Но что же будет дальше?" - думал он, когда прочитал, что враги Иисуса рассердились на Него.
Много он узнал из этой священной книги! Даже ночью он не мог спать. Все прочитанное днем стояло перед его глазами: эта ужасная ночь, сад с печальным Иисусом, который так молился и боролся, что даже кровавый пот выступал на Его лбу...
А эти ученики? Как могли они спать в эти минуты?
"Будь я там, я бы обнял Его и сказал: Не бойся, Бог освободит тебя!" Но, о горе! Бог не освободил Его. Почему Он этого не сделал? Они пришли, связали Его и потом... - Мальчик от слез еле мог продолжать чтение о том, как Его били, как над Ним надругались и, как, наконец, распяли Его на кресте. - А этого я совсем не знал, что тот Христос на распятии, там в церкви, есть Сам Господь Иисус! Правда, это не Он, а только деревянное изображение. Но теперь я, по крайней мере, узнал, как они прибили Его ко кресту. Но почему Бог не спас Его, когда Он взывал: "Боже мой, для чего Ты оставил Меня?..."
Палко закрыл книгу и глубоко опечаленный пошел домой. Солнце было еще довольно высоко. В горах было так прекрасно, все зеленело и цвело. Дунай весело прыгал кругом, гоняясь за птичками и белками. Но мальчика ничто не радовало.
"Зачем эти цветочки цветут и птички поют, если Иисус умер и похоронен? - думал он с глубокой скорбью. - И если Он больше не живет, то и я Его больше никогда не увижу и никогда не смогу сказать, как я люблю Его и хочу во всем слушаться Его!.."
На следующий день Палко совсем не пошел в пещеру читать. Но потом он вспомнил, что эту книгу нужно читать строчку за строчкой, чтобы узнать путь в страну солнца. Ведь он хотел этого. К тому же, ему было интересно узнать, что делали Мария и ученики, когда Иисуса больше не стало.
Сегодня было третье воскресенье, которое Юрига вместе с Лессингом проводил в селе. В то же время в пещере, опершись на руку, сидел маленький читатель. Вдруг он вскочил на ноги и стал скакать от радости.
- Он жив! Он жив! - воскликнул Палко. Эхо в горах ликовало вместе с ним: - Он жив! Он жив!
Собака, всегда готовая разделять его радость и горе, виляла хвостом и радостно прыгала вокруг своего хозяина.
- Дунай, Иисус жив! - воскликнул мальчик. - Знаешь ли, ведь Он Сын Божий! Он отвалил камень, прикрывавший гроб и воскрес из мертвых! Но теперь оставь меня в покое и лучше ложись здесь возле моих ног. Я должен узнать, что там дальше было, а потом я все тебе расскажу!
Собака послушалась.
Палко снова сел на стул и углубился в чтение книги. Собака положила свою лохматую голову на колени мальчика и таким умным взглядом смотрела ему в глаза, как будто на самом деле ожидала еще больше узнать об Иисусе.
Когда они приблизительно через час оставили таинственную пещеру, Палко так погрузился в размышления, что Дуная вовсе не замечал.
"Ученики опустились пред Иисусом на колени, и тогда Он им сказал, что пребудет с ними во все дни до скончания века и что Ему дана вся власть на небе и на земле, и чтобы они учили людей соблюдать все то, что Он заповедал им".
Мальчику казалось, что Иисус, тот живой, воскресший из мертвых, находился и с ним. Он сложил свои руки на груди, низко склонил свою голову и сказал: "О, Иисус, Сын Божий, Ты видишь меня, хотя я Тебя и не могу видеть. О, я Тебе охотно рассказал бы, как сильно я люблю Тебя, даже больше, чем дедушку, я во всем хочу слушаться Тебя! Помоги мне найти путь к Тебе!"
Палко сегодня вернулся раньше обычного. Он принес землянику, развел огонь и стал варить для дедушки суп. Он совсем забыл о том, что кроме нескольких незрелых ягод сегодня ничего еще не ел. Но тем не менее у него было сегодня на душе так невыразимо радостно. Ему казалось, что Сам Иисус пришел с ним в их хижину и что теперь будто они с Ним хорошие друзья.
- Видишь, теперь я варю для своего дедушки, - так мальчик дружески беседовал со своим невидимым Другом. - Теперь мне нужно идти за водой. О, останься, пожалуйста, здесь! Не уходи, пока я не вернусь. Я Тебя очень, очень люблю!
Но мальчику казалось, что Иисус пошел с ним также к источнику. "О, я чувствую, Он здесь! - Мальчик прижал свою руку к груди. - О, как это чудесно!"
Скоро все было готово, и мальчик с нетерпением ожидал возвращения дедушки. Во-первых, он сам уже проголодался, во-вторых, он решил сегодня обо всем ему рассказать, так как и дедушка многое делал, что не нравилось Господу Иисусу. Когда он курил, то обычно сплевывал, а это так неприятно. Нередко он также ругался и сквернословил, и все это было неугодно Иисусу.
Наконец дедушка пришел. Он был немного выпившим и ругал все на свете. Суп есть он не хотел. И в таком виде, как был, в новом костюме, он повалился на свою постель. Когда Палко робко заметил, что так он помнет свою лучшую одежду, дедушка развернулся и ударил его по лицу, так что оно стало красным и долго болело.
- Не сердись, Господи Иисусе, что он так нехорошо ругается, - тихо молился мальчик, - ведь он же не знает, что Ты здесь; ведь он пьян!
Только когда Юрига уснул, мальчик осмелился дотронуться до полу остывшего супа. И хотя он позабыл его посолить, суп показался ему очень вкусным.
- О, вернись, дорогой Иисус! - молился он еще, когда дремота одолевала его. - Я так устал, мне очень хочется спать. Лучше было бы, если бы Ты совсем не уходил!

ДЕДУШКА ЮРИГА
На другое утро старый Юрига проснулся довольно поздно. Голова у него была тяжелая и пустая, а на сердце невыразимая тяжесть. Проснувшись, он направил свой взор в сторону костра, возле которого сидел Палко, одной рукой обняв шею Дуная. Светлые волосы мальчика свисали на лохматую голову собаки. Оба они смотрели в пылающий костер.
Это была такая трогательная картина, что и у старика, наблюдавшего ее, в сердце что-то зашевелилось. Но вдруг он вспомнил вчерашнее, как он ударил Палко и за что.
"Этот мальчик ведь не думал ничего худого. О, зачем я напился? Как будто и совсем немного выпил, но и от этого опьянел. Хорошо, что Лессинга нет сегодня дома. Если бы он вчера не оставил меня одного, я из церкви пошел бы прямо домой. Но они меня уговорили, и я пошел вместе с ними".
Старый Павел, чувствуя себя совсем неловко, почесал свою седую голову. Он был бы рад, если б с мальчиком сегодня не надо было говорить. Теперь ему было очень стыдно, что он напился и ударил мальчика. Что сказал бы на это Рацга?
Однако нужно было что-то сказать. Собравшись с силами, он крикнул:
- Палко, посмотри в карман моего пальто; что ты там в узелке найдешь, можешь взять себе. Я вчера был на крестинах, и там мне это дали.
Мальчик радостно вскочил, пожелал дедушке доброго утра и мгновенно развязал узелок. О, какое чудо: две галушки, кусок коврижки и булочки.
- И все это вы хотите дать мне, дедушка? - удивлялся Палко и с большой радостью стал отведывать лакомые яства.
- Все, мой мальчик. Это за то, что вчера я тебя ударил, когда пришел немного выпивши. Эта противная водка делает человека совсем глупым и жестоким. Я вовсе не хотел пить, но что поделаешь, когда хозяин и гости так сильно упрашивают!
- Знаете, дедушка, - сказал мальчик просто, - то, что вы меня побили, это не так плохо; но я боялся только одного, что Господь Иисус может уйти от нас, когда вы так заругались. Я не знаю, согласится ли Он оставаться там, где пьяные люди.
Старик, удивленный и пораженный, смотрел на мальчика. Про кого и что он рассказывает?
- Ты подразумеваешь Лессинга? Его ведь нет дома, и он не вернется в течение всей недели. Правда, он не любит ни пьяных людей, ни шума. Юрига умылся и сел завтракать.
- Нет, я говорю не про дядю Мартина, - снова начал Палко. - Разве вы никогда не читали той священной книги, где описан путь в страну, в которой солнце никогда не заходит?
- Нет, мой мальчик, такой книги я не читал. А кто тебе сказал, что такая книга существует?
- Я знаю, что есть такая книга, - сказал Палко и таинственно кивнул головой. - В ней все можно узнать про Иисуса.
И мальчик стал ему рассказывать, как родился Иисус, как злой дракон хотел погубить Его и что Он делал, когда вернулся из дальней страны.
- Так ты мне рассказываешь из Евангелия об Иисусе Христе. Ты, видно, знаешь об этом больше, чем я, старый человек. А как ты к этому пришел?
Палко уже совсем было собрался рассказать дедушке все сначала, но тут пришел дровосек Лишка и мальчику пришлось замолчать. Юрига с Лишкой пошли в лес, где лесник обещал показать им новый участок для рубки. Не успели они далеко уйти, как их догнал Палко.
- Что тебе нужно, мальчик? - спросил Юрига. Смотря на него своими ясными голубыми глазами, Палко умоляюще сказал:
- О, не идите сегодня в шинок пить. Я так сильно боюсь, что Иисус больше не вернется и не будет жить у нас, если вы снова напьетесь и будете ругаться.
- Да оставь ты меня в покое, - сказал мрачно Юрига.
Но Палко знал, что дедушка больше не напьется, и он не ошибся.
Так незаметно прошло несколько дней, и Палко все еще не успел рассказать дедушке, как он нашел свое сокровище. Днем дедушка вместе с Лишкой уходил на работу рубить лес, а вечером возвращался таким усталым, что после ужина сразу ложился спать. Лессинг вернулся в субботу, и мальчику он показался очень печальным. Охотно он пошел бы к нему и спросил о причине его горя. С тех пор, как он сам испытал скорбь об умершем Иисусе, он узнал, что существует горе. Но так как Лессинг на него как будто совсем не обращал внимания, то он не осмеливался его расспрашивать.

СВЯЩЕННИК МАЛИНА
На этой неделе у мальчика оставалось очень мало времени, чтобы ходить в страну солнца. Дедушка обещал католическому священнику и одному торговцу, что мальчик каждый день будет носить в оба дома землянику и грибы, так что у него теперь было много дел, пока наберет два кувшина ягод и отнесет по назначению.
В доме священника были гости. Там была его родная сестра с мужем и детьми. В награду мальчик каждый раз получал кусок хлеба с мясом или пирог, а однажды, когда пришел во время обеда, его угостили даже обедом, да таким вкусным, какого он никогда не ел. Когда экономка заметила, что он кусочек мяса оставляет для дедушки, она добавила ему еще. И Дунай так наелся предоставленными ему костями и другими отбросами, что еле мог бежать. Юрига был очень рад, что мальчик вспомнил и о нем.
- Ты, Палко, можешь на меня положиться: я не забуду тебя, - говорил ему дедушка, когда мальчик отдал деньги, полученные за ягоды. - Все это я сберегаю для тебя. Собирай только хорошо ягоды, пока время. Наступит зима, тебе понадобится обувь, и я куплю тебе валенки и сапоги.
Палко собирал ягоды охотно и прилежно, и ему жилось хорошо. Однако он отказался бы от любого лакомого кусочка, если бы только чаще мог читать священную книгу. О, почему эта пещера так далеко! Будь у него эта книга дома, он, наверное, нашел бы минуту, чтобы почитать из нее. Но брать ее с собой он не осмеливался, так как она не принадлежала ему.
Палко очень радовался наступающему воскресенью. В субботу он нашел место, где было особенно много ягод, и как только утром рассвело, они вместе с Дунаем побежали туда. Собака гонялась за зайцами и ящерицами, а Палко тем временем собирал ягоды. При этом он думал: "Почему в той книге дальше повторялось то же самое. Наверное, для того, чтобы люди обратили пристальное внимание. Но там были и новые притчи, как например, о расслабленном, которого они через кровлю спустили к ногам Иисуса, чтобы Он исцелил его. А народу не понравилось, что Он простил ему грехи. А что такое грех? Вчера священник своим племянникам пояснял, что красть яблоки в чужом саду грех. Наверное, и этот больной когда-нибудь воровал яблоки и, наверное, при этом упал и расшибся; поэтому он и был болен. Но почему именно Иисус ему простил, а не тот, кого он обокрал? А если я что плохое сделаю, разве тогда и мне Иисус должен простить? Должно быть, ведь там так было написано, что Ему дана власть на земле прощать грехи".
Мальчик на минуту остановился, сложил руки и, обратив свои глаза к небу, сказал: "О, Иисус! Я сознаю, что часто грешил, но до сих пор я еще никогда не просил Тебя о прощении. И так как Ты имеешь власть прощать, то прошу Тебя, прости и меня... Благодарю Тебя, - добавил он через некоторое время. - Ты действительно простил мне все, хотя я так много сделал плохого! Я раньше совсем не знал, насколько я злой и нехороший. Дедушке Рацге я сломал чубук от трубки, чтобы он меня не бил. У молодого дяди я украл кнут, а у тети воровал яйца. Правда, они меня за это сурово наказали, но тем не менее, мои поступки очень нехорошие".
"А что могли бы означать слова Господа Иисуса: "Не здоровые имеют нужду во враче..." или: "Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию"? Что значит "покаяние"? Люди, приходившие к Иоанну, сознавали и исповедовали свои грехи и оставляли их. Должно быть, всякий, кто сделал что-либо худое, приходя к Иисусу, рассказывал Ему об этом и Иисус их прощал. Наверное, всем людям нужно приходить к Иисусу и открывать свои грехи, чтобы получить от Него прощение. Да, должно быть, так. Они это делали, и Иисус прощал им все грехи. Только я, глупый мальчик, всего этого не понимал. Сегодня же спрошу дедушку, простил ли ему Иисус все его грехи".
Прошло совсем немного времени, а у мальчика оба кувшина уже были полны ягод, кроме того, порядочный узел с грибами.
- Дунай, пойдем, нам надо торопиться! - крикнул он собаке. - Оставь птичек в покое! Кто знает, не грешишь ли и ты, так гоняя их? В каком они страхе, бедняжки! Если бы это делал я, безусловно, это был бы грех; но ты ведь только пес, и, может быть, тебе это не вменится в преступление.
Дунай, услышав это увещевание, побежал впереди своего маленького и веселого хозяина.
Когда они вышли из леса, их догнал Лишка. Внизу под горой находилось село.
- Куда же вы торопитесь таким ранним утром?
- Я несу ягоды в дом священника, дядя.
- Я вижу, ты прилежный малый. Наверное, уже скоро заработаешь на сапоги?
- А вы куда, дядя, идете?
- Я? Я иду говеть, к исповеди. Давно я этого не делал, но человек ведь должен время от времени каяться в своих грехах.
- Да, это правильно! - ответил мальчик, сверкая глазами. - Значит, вы уже покончили с вашими грехами? Значит, вы рассказали Иисусу свои грехи и Он простил их вам, как тому расслабленному, не правда ли?
- Что ты говоришь, мальчик? - спросил его Лишка с удивлением. - Я же тебе говорил, что я теперь как раз иду к исповеди, говеть!
- А что это значит: "говеть"? - спросил Палко с любопытством.
- Ну, я иду в церковь, там священнику исповедаю мои грехи, а от него получу прощение.
- От священника? А разве у него есть право на то?
- Ты странный мальчик. Откуда мне знать, имеет ли он на это право или нет? Я об этом не спрашиваю. Я - человек грешный, и поэтому необходимо раза два или три в год ходить к исповеди, и, будем надеяться, Бог смилостивится.
- Так вы неуверенны, имеет ли право священник прощать грехи? Ну, а когда вы вернетесь из церкви, тогда будете знать, что ваши грехи прощены?
- О, мальчик, кто об этом может узнать раньше своей смерти? Об этом мы узнаем лишь тогда, когда умрем.
- Знаете ли, дядя, если бы вы обратились к Иисусу, Он, наверное, простил бы вам грехи, как тому расслабленному, которого спустили к Нему через разобранную кровлю.
- Ты думаешь о Христе? Нет, дорогой, для нас, обыкновенных смертных, здесь на земле Богом является священник. Он все приводит в порядок. А мне нужно только обратиться к нему.
- Разве и вашему священнику Господь Бог когда-либо сказал: "Сей есть Сын Мой возлюбленный, Его слушайте"?
- Да что тебе в голову пришло? - удивился Лишка. - Такими вопросами ты можешь сбить с толку кого угодно!
- Не обижайтесь на меня, дядя. - Палко умоляюще посмотрел на него своими ясными, голубыми глазами. - Но сегодня я просил Самого Господа Иисуса, чтобы Он мне простил все мои грехи, и Он это сделал. Если бы вы знали, как я счастлив! Ну, желаю вам всего хорошего!
Лишка некоторое время смотрел вслед уходившему мальчику, покачав головой. "Как? Сам Христос простил ему грехи? Какие же у него грехи? Он ведь во всех отношениях хороший малый. О, если бы и мне получить такую уверенность! Понятно, Бог должен мне простить многое, я так часто оскорблял Его. Но как может человек ясно узнать об этом? Мы ходим к исповеди, потому что наши предки это делали, и вообще, человеку так нужно делать. Но этот мальчик спрашивает, имеет ли священник право прощать грехи? Ведь он с алтаря объявляет: "Я, призванный слуга Божий, во исполнение своего святого служения, объявляю вам прощение грехов". Должно быть, у него есть на это право, хотя бы от церкви. Но это ведь так было, есть и будет. Какое мне дело до этого странного малого?"
Лишка поднял голову и направился в сторону церкви, где собирались все те, кто имели такую же цель и которые так же мало понимали в этом деле, как и он сам.
Тем временем Палко уже добрался до дома священника, и так как он нашел садовую калитку открытой, то вошел через нее. Этот путь ему показался более коротким, а для него было важно как можно скорее сделать порученное ему дело.
По широкой аллее, среди разросшихся деревьев, прогуливался сам священник, сухощавый, еще молодой, но уже начинающий седеть мужчина.
Палко поцеловал ему руку, как наставил его дедушка.
- Это, значит, та земляника, которую нам обещали приносить? - спросил он приветливо. - Ты ее, наверное, вчера еще собирал?
- Нет, ягоды совсем свежие, я их собрал сегодня. Я встал еще до восхода солнца.
- Из тебя в жизни может выйти толк, ты, я вижу, прилежный мальчик. Отнеси ягоды на кухню и скажи, чтобы накормили тебя завтраком. Скажи, что я так распорядился. А собаку свою лучше оставь здесь, чтобы она моего кота не прогнала за тридевять земель.
О, сегодня мальчику повезло. Во-первых, он нашел много земляники, потом священник был к нему так добр, и, наконец, на кухне ему дали такой завтрак, что этого хватило бы на весь день. Кроме того, в его сумку они наложили остатки от вчерашнего ужина и кусок хлеба. Они также ему хорошо заплатили, как за ягоды, так и за грибы.
- Подожди, Дунай! - утешал он своего приятеля, когда они возвращались через сад. - Когда мы придем в горы, то и ты получишь свою порцию. У меня есть завтрак и для тебя.
Дунай обнюхал сумку своего хозяина, и ему совсем не понравилось, что священник их немного задержал.
- Ну как, дали тебе позавтракать?
- Да, да! Я вам очень благодарен.
- Но заплатили ли они тебе? - спросил с улыбкой священник. - Покажи, сколько же они тебе дали? Я боюсь, что тебе дали слишком много за такое небольшое количество ягод.
Мальчик с испугом посмотрел на священника, думает ли он так на самом деле, но по его лицу ничего нельзя было разобрать.
- Не знаю, - сказал он робко и со смущением.
- Дедушка мне сказал, сколько просить. Там были и грибы.
- Значит, это дедушкины деньги?
- Нет, они мои. Он только сберегает их для меня, чтобы потом купить мне валенки и сапоги. Если бы я мог еще больше заработать, то купил бы себе новую рубаху. Но для этого нужно очень много денег.
- Понятно, - сказал священник просто. - Но чтобы ты скорее ее получил, вот, возьми это как основание.
И к имеющимся в его кошельке медякам прибавилось еще несколько беленьких монет.
- И так как ты постоянно нас снабжаешь земляникой, я хочу тебя угостить кое-чем из нашего сада. - Он дал Палко пару сочных груш.
У мальчика сразу мелькнула мысль отнести одну дедушке. Он вежливо поблагодарил священника и уже собрался было уходить, но вдруг задержался и повернулся к священнику.
- Что ты еще хочешь, мой мальчик? Может, ты что-нибудь забыл? - спросил священник, с удовольствием смотревший вслед уходящему мальчику.
- Нет, я лишь хотел кое-что спросить у вас. Я знаю, вы священник, и люди приходят к вам исповедоваться. Правда ли то, что вы имеете власть прощать грехи?
Священник с удивлением сделал отрицательный жест на этот неожиданный вопрос.
- Разве ты хотел исповедаться у меня, мое дитя?
- Я, нет! - Глаза мальчика горели. - Знаете ли, я поступил так, как тот народ на Иордане: я все открыл и исповедал Иисусу, и Он действительно все простил. Я спросил об этом только ради тех людей, которые еще не знают, что и им Иисус может простить все их грехи, если только они обратятся к Нему. А вы можете им простить? Имеете ли вы эту власть? Сказал ли вам Бог когда-либо: "Сей есть Сын Мой возлюбленный, Его слушайте"?
Священник положил свою руку на белокурую головку мальчика и с любопытством вглядывался в его ясные, голубые глаза. Он был истинный друг народа и детей и часто говорил, что в детях кроется будущность народа. Он чувствовал, что в этом бедном, деревенском мальчике обитает царственная душа и высокий дух.
- Знаешь ли, дитя мое, этого милосердный Бог мне никогда не говорил. Только один Иисус Христос есть Сын Божий, и Его мы должны слушаться. Той власти, которую Он имел, у меня нет. Я смею только говорить народу, что милосердный Бог простит их грехи, если они будут делать много добрых дел.
- Значит, для простых людей священник не является их Богом, приводящим для них все в порядок?
- Сохрани Бог, ни в коем случае! Кто тебе наговорил таких глупостей? -
Дядя Лишка. Но вам милосердный Бог, наверное, простит, если вы будете просить Его, ведь вы делаете очень много добрых дел. Меня вы велели накормить завтраком и, кроме того, дали денег на рубашку. Вы воистину слушаетесь Бога и Господа Иисуса Христа!
- Уже звонят, и я должен идти, - сказал священник, быстро обернувшись. Еще раз он кивнул мальчику головой, и Палко с Дунаем стали быстро подниматься в гору.
"Вы воистину слушаетесь Господа Иисуса, - звучало в душе священника, когда он уже в полном облачении стоял в ризнице. - О, я с самого детства ищу то, о чем говорил этот мальчик! Правда, я делаю кое-что хорошее, но Тебе, о, Божий Сын, я не повинуюсь и Тебя не слушаюсь. Мои грехи мне не прощены, как я знаю и то, что те, кто сегодня ко мне придут с исповедью, не получат ни прощения грехов, ни мира. И все же, как служитель церкви, я должен это делать. Но где же этот мальчик мог почерпнуть такие ясные понятия, эту живую веру в Христа?"
Углубившись в размышления, он взял в руки молитвенник. Книга открылась там, где, по Евангелию Матфея, ангел объявляет Иосифу: "Наречешь Ему имя: Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их". Священник чуть было не забыл, что молящиеся ждут его выхода; так сильно поразили его эти слова.
"Спасение от греха, это как раз то, о чем я так томлюсь, но не могу достичь. Это спасение приготовил Иисус, но как мне прийти к Нему?"
И в то время, как в костеле священник Малина с рассеянными мыслями совершал богослужение, Палко сидел в своей пещере и читал. Проходил час за часом. Над горами нависли черные грозовые тучи. Часть неба еще была освещена солнцем, в другой - гремел гром и сверкала молния. "Страна солнца" Палко тоже была освещена лучами солнца, и потому мальчик спокойно продолжал чтение. Он читал и читал.
По дороге в гору поднимался одинокий путник с опущенной головой - то был Лессинг. Хотя он искал убежища от приближающейся грозы и дождя, все же на все окружающее он обращал очень мало внимания. Тучи горя, омрачавшие его лицо, были темнее туч, закрывавших горизонт.
Да, тогда, много лет тому назад, была такая же гроза, как сегодня, и тогда он совершил преступление, которое уже не в силах был исправить своей дальнейшей доброй жизнью. Мысли об этом не давали ему покоя и теперь, и раскаты грома ему казались отдаленным звоном колокола, извещающим о погребении того, которого он так любил. Отдельные крупные капли дождя предвещали сильный ливень. Лессинг, озираясь вокруг, искал место, где бы укрыться, не столько самому, сколько сберечь свой праздничный костюм. Тут он увидел в двадцати шагах скалу: может быть, там можно укрыться. Подойдя быстрым шагом, он заметил в скале расселину, открывавшую вход в пещеру, а в ней он увидел невыразимо трогательную картину: на земле лежал Палко, обняв рукой Дуная, совершенно погрузившись в чтение какой-то книги.
Мальчика он не особенно любил, так как всякий раз один вид его колол его в сердце, как острием меча. У него когда-то был сынишка, но из-за своего греха он его потерял. И если бы теперь он и все глаза выплакал о своем любимом мальчике, ему уже не вернуть его. Опершись на скалу, он волей-неволей посмотрел на мальчика.
"В таком возрасте, наверное, был бы и мой Мишко". - В невыразимой скорби он закрыл лицо своими мозолистыми руками. Но потом что-то потянуло его к этому ребенку. Ему хотелось подойти и обнять маленького читателя.
Сверкнула молния, а за ней последовал сильный раскат грома, от которого проснулась собака. Она подняла голову и, почуяв присутствие своего хозяина, виляя хвостом, побежала к нему навстречу.
- Дядя Лессинг! - вскакивая, весело воскликнул Палко. - Как вы сюда попали?
Во время грозы всякий рад присутствию другого человека. Палко даже забыл свою застенчивость.
- Я пришел сюда, чтобы укрыться от дождя, но что вы тут оба делаете? - Лессинг впервые обратился к мальчику с вопросом.
- Это я вам сейчас расскажу, только подойдите ближе. Здесь вы будете в безопасности от дождя. Садитесь, вот мой стул, а это мой стол.
- Это совсем похоже на комнату. Но ты мне еще не сказал, что вы тут делаете. Дедушка думает, что ты собираешь ягоды и грибы.
- Это я уже сделал, - ответил Палко, - я уже успел отнести ягоды и вернуться.
- А ты ел что-нибудь?
- О, у священника нам дали хороший завтрак. Не правда ли, Дунай, и тебе понравилось?
Собака радостно запрыгала, облизываясь и весело виляя хвостом.
- Ну, этому я охотно верю, но то было утром, а теперь уже около четырех часов. Почему ты сидишь тут и не идешь домой?
- Мне некогда было. Дедушке я не нужен, так как сегодня воскресенье; и я пришел сюда, чтобы скорее прочитать эту священную книгу. О, как сильно сверкает молния и гремит гром. Недавно я еще очень боялся грозы, но с тех пор, как я знаю, что Господь Иисус всегда со мной, я грозы совсем не боюсь. Тише, Дунай! Это похоже, как будто сам Бог с нами разговаривает.
Лессинг не мог оторвать взора от мальчика.
"Какой он славный! До сих пор я этого совсем не замечал".
- Покажи, что же это ты там читаешь? Новый Завет! Где же ты достал его? В нашей хижине, кажется, его не было?
- Нет, но если вы хотите, я вам расскажу все с начала.
- Ну, расскажи!
Палко уселся на полу пещеры и стал рассказывать, как он искал страну солнца, как он нашел пещеру и в ней эту священную книгу и что он теперь в этой книге ищет путь в настоящую страну вечного света.
Лессинг открыл книгу и долго разглядывал написанные на первой странице слова.
- А что ты сегодня читал?
- Сегодня я много прочитал. Я снова дочитал до того места, как они Его мучили и как Он умер. Дальше будет, вероятно, о том, как Он восстал из гроба. Я хочу эту книгу, названную Евангелием Марка, еще сегодня закончить.
- Когда пройдет эта темная туча и станет светлей, я почитаю тебе вслух, там осталось совсем немного, - сказал Лессинг.
Казалось, что солнце услышало эти слова, так как лучи его пробились сквозь темные тучи, но дождь еще шел.
- О, как я рад, - ликовал Палко. - Видишь, Дунай, разве я не говорил тебе, что мы узнаем, что там дальше было? - обратился он к собаке.
Лессинг улыбнулся.
- Ну, вот теперь светло. Садись и слушай. Нет, сядем лучше там, у входа в пещеру, и там дождь до нас не доберется.
Лессинг сел с одной стороны, Палко - с другой, а Дунай лег между ними, как будто и его присутствие тут было необходимо. У их ног расстилалась "страна солнца", а над их головами сверкала молния. На западе светило солнце, а на востоке, как огромнейшие ворота, виднелась семицветная радуга. Оживляющий природу дождь понемногу затихал. На лугу сверкали мириады росинок - и Лессинг читал о том чудном утре воскресенья, когда три верующие женщины подошли ко гробу Господню, чтобы помазать Его тело, но нашли камень отваленным, гроб пустым; и когда они из уст ангела услышали радостную весть, что Он, Который был распят, жив и придет к ним в Галилею. Он читал, как воскресший Спаситель явился Своим, сперва Марии Магдалине, как Он послал ее известить о том учеников и как они не поверили ей. Потом Он явился двоим, потом всем одиннадцати и упрекал их, что не поверили видевшим Его. Потом Он повелел им идти по всему миру и проповедовать Евангелие... и потом... и потом... Лессинг читал о том, что мальчику показалось таким чудесным, именно, что Иисус вознесся на небо и сел одесную Божию.
Палко поднял свои глаза к небу. Теперь он, наконец, узнал, куда ушел Иисус и почему Его больше нет здесь на земле, хотя Он и жив. Он был там, за этими радужными воротами. Там Отец Небесный имеет Свой престол славы, а Иисус сидит одесную Его.
- О, теперь я все знаю! - воскликнул он с ликованием. - Настоящая страна солнца вот там, за этими воротами, а это здесь только как межа, как грань, не правда ли, дядя?
Лессинг ничего не ответил, но ему казалось, что мальчик был прав. Слово Божие не было ему чуждо. В школе он считался лучшим учеником, также и при конфирмации. Он знал, куда ушел Иисус, но только об этом никогда не думал. Для него Христос был так же чужд, как и для миллионов других, именующих себя христианами, которые хотя и многое знают, но никогда во всю жизнь свою о Нем не думают...
- Ах, - вздохнул Палко, - если бы мне скорее прочитать эту книгу! Но так как я должен читать ее строчку за строчкой, то это идет очень медленно, а что-нибудь пропустить я тоже боюсь, так как не знаю, на какой странице описан этот путь, ведущий туда, в настоящую страну солнца.
- Я есмь путь и истина, и жизнь, - вспомнил Лессинг и сказал это вслух.
- Об этом и я читал; но я не знаю, как Он это понимает. Или Он думает прийти Сам и показать мне путь, взяв меня за руку, чтобы мне лучше его найти?
- Возможно и так, как ты говоришь. Но поскольку Он теперь так далеко, так высоко, как мы только что прочли о Его воскресении, то как это может быть?
Некоторое мгновение мальчик с испугом смотрел на чудесные врата неба. Они, на самом деле, были так далеко, так высоко на небе, а он здесь, так низко на земле. Как далеко все же Иисус!..
- Не верьте этому! - воскликнул он вдруг, сверкая глазами, - Он не только там! Мы ведь читали, как Он говорил Своим ученикам: "Се, Я с вами во все дни до скончания века". Он обитает там наверху, но Он пребывает и со всяким из нас, и в это мгновение Он тоже с нами!
- С нами? Где же Он? - спросил Лессинг с недоверием.
- О, не говорите так, дяденька, прошу вас, - сказал Палко тихо. - Я не знаю, понравится ли Ему это? Вы же читали, как Он упрекал их за неверие. Он так сказал, и я этому верю. Если даже король гномов мог сказать: "Туман позади меня, туман впереди меня", - и сразу становился невидимым, почему же Иисус не может этого сделать? О, я верю Ему!
Вдали прогремел гром, как торжественное "аминь".
- Ну, если ты хочешь, я буду читать эту книгу дальше, чтобы ты скорее мог все узнать.
- О да, дорогой дядя, прошу вас, пожалуйста, - воскликнул Палко радостно. - Вы читаете так хорошо и гладко, что я каждое слово лучше понимаю.
Прошло еще два или три часа, но они этого совсем не заметили. Когда Лессинг, наконец, отложил книгу, дождь давно уже прошел. Палко пережил один сюрприз за другим. Он совсем не предполагал, какие чудные рассказы в Евангелии от Луки о рождении Иоанна Крестителя и Иисуса, об ангелах, которые явились пастухам на поле и как они нашли Младенца в яслях. Палко чуть не расплакался от радости, так чудесно это было. А потом, как двенадцатилетний Иисус путешествовал в Иерусалим.
- Я никогда раньше не думал, что Он был некогда таким же мальчиком, как я, - сказал он Лессингу. - Тогда, наверное, Он был очень послушным и таким, что все Его любили.
И так как Палко всему этому удивлялся, то и Лессингу показалось, что он читает о совсем новых событиях, о которых раньше никогда не слышал, при этом и у него на сердце стало тепло.
- А почему эту книгу непременно здесь надо оставлять? - спросил он, уходя. - Мы могли бы ее взять с собой и читать из нее каждый день по кусочку, послушает и дедушка, а потом мы можем ее принести сюда обратно. А по воскресным дням мы можем ее читать и здесь.
Это предложение пришлось Палко по душе.
- Я никогда не осмеливался брать эту книгу с собой домой, - сказал он по дороге. - Но если вы думаете, что Господь Иисус не поставит нам это в вину, то я очень рад.
Они вернулись довольно поздно, но так как Палко пришел вместе с Лессингом, дедушка ничего не сказал. Палко получил свой ужин, отдал дедушке заработанные деньги, порадовал его принесенной грушей и лег спать.
Во сне Палко видел красивого мальчика. Мальчик звал его рукой, говоря: "Иди вместе со мной, и я приведу тебя в страну солнца". - Он пошел вслед за мальчиком на высокую гору. Но когда Палко достиг вершины горы, там он нашел три креста и на них увидел распятым того же самого мальчика. Это был Иисус. Палко зарыдал во сне так громко, что Лессингу пришлось разбудить его.
- Ты чего плачешь, что с тобой?
- О, дядя, Ему, наверное, было очень больно, ах, я даже представить не могу!
Лессинг не стал дальше расспрашивать. - Видно, что-нибудь приснилось, - подумал он про себя.
- О, мой Иисус, мой дорогой, добрый Иисус, как могли они причинить Тебе такую боль? - вполголоса говорил мальчик. - Если Ты все можешь, то дай мне узнать, почему Твой Отец Небесный не освободил Тебя? Ведь Он любил Тебя!
Палко уже давно снова заснул, но слова его не давали Лессингу покоя: Почему Христос страдал? Ради чего Он умирал? Почему Бог допустил это? Эти вопросы и его смущали. И ему вспомнились слова, которые были написаны на первой странице книги: "Читай внимательно, строчку за строчкой, и она укажет тебе путь". Могла ли она дать ответ также и на те вопросы, которые, даже помимо его желания, возникали в его душе?
Начиная с того дня, в хижине Юриги каждый день стали читать священную книгу. Для этого они с радостью пожертвовали тем часом после обеда, который раньше отдавали отдыху.
Старый Юрига удивлялся Лессингу, что он читал почти как сам священник. Он рассказал о найденной Палко книге также и Лишке, рассказал и о тех странных словах, которые были написаны на первой странице. Сначала Лишка приходил из любопытства, но потом никогда не пропускал чтения. Вначале оба старика во время чтения курили, а потом Слово Божие наполнило их сердца благоговением. Они перестали курить; сняв свои шапки, они сидели и внимательно слушали. Это были старые истины, отчасти им уже знакомые еще с молодости, но так как теперь их читали слово за словом, строчку за строчкой, то они стали для них совершенно новыми и еще более ценными. Если бы кто им подарил эту книгу, они, наверное, не читали бы ее так старательно, но так как мальчик ее нашел таким чудесным образом и каждому слову так твердо верил, то и они не осмеливались сомневаться. Лишка и Юрига даже во время работы рассуждали о божественных истинах.
- С тех пор, как ваш мальчик спросил меня, имеет ли священник власть прощать грехи, я постоянно об этом думаю. Наверное, он не является для нас Богом, как я раньше полагал. Я знаю, что мои грехи мне не прощены и что я не примирен с Богом, и я спрашиваю сам себя: что пользы мне от этого говенья, от этой исповеди?
Юрига задумчиво качал своей седой головой:
- Может быть, из этой книги мы узнаем всю истину.
- Знаете ли, когда недавно Лессинг читал рассказ про этого расслабленного, то я в душе позавидовал тому человеку, которого они принесли к Иисусу и которому Он простил все его грехи. Я охотно обошел бы весь мир, лишь бы только найти Его.
- Дедушка, - сказал Палко, когда они прочли 2-ую главу, - угол, в котором я сплю, все равно, что мой дом, моя хижина, не правда ли?
- Известно, это ваш с Дунаем дворец, - рассмеялся старик.
- Я вам очень благодарен! - воскликнул мальчик и замолчал.
Но когда взрослые вечером вернулись с работы, они увидели, что Палко сделал со своим дворцом. Его угол был чисто подметен, постель прибрана. В другом углу в полу разбитом кувшине стояли только что сорванные полевые цветы. Дверь, как на троицу, была убрана зеленью.
- Ты, мальчик, наверное, гостей к себе ожидаешь?- спросил его Лессинг.
- Да, дядя, Он придет и останется с нами, так как я Его принял, как тогда Марфа.
Оба мужчины улыбнулись. Но так как неприбранная часть хижины резко отличалась от угла Палко, то и они свои вещи прибрали, и Юрига сказал Палко, чтобы он подмел везде.
Палко удивительно верил, что Господь пришел. Он чувствовал Его близость, хотя и не мог Его видеть. И когда он уходил собирать ягоды или грибы, он всегда просил: "Господи, иди со мной, так как без Тебя я не могу идти!"

ГОРЕ ЛЕССИНГА
Снова прошло несколько дней, и снова было воскресенье. Лессинг собирался поехать домой. Назавтра были наняты люди, которые его отвезут. Он намеревался потом снова вернуться на несколько недель.
- Я охотно остался бы здесь навсегда, - говорил он, - здесь так хорошо, в этих горах.
- Сын мой, - ответил Юрига задумчиво, - мне кажется, что это так с тех пор, как мы читаем Божье Слово. Ты говорил, что у вас дома есть полная Библия; ты мог бы ее принести нам сюда?
- Это я могу сделать: у нас ею никто не пользуется.
- Разве у вас нет никого грамотного?
- Моя мама еле различает буквы.
- А жены разве нет у тебя? - Юрига уже давно хотел ему задать этот вопрос, но не было подходящего случая.
- Разве у тебя нет жены? - повторил свой вопрос старик, так как Лессинг не ответил.
- Есть, как же, - ответил он, и по его голосу было слышно, что собеседник затронул больное место в его душе.
Они лежали в лесу на полянке. Лессинг подпер голову рукой.
- И она не умеет читать? - снова начал Юрига. - Вы, молодые, ведь более ученые, чем мы, старики.
- Она умела читать, - ответил Лессинг печально. В лесу стало тише. Казалось, природа сочувствует тому горю, которое было видно на челе этого человека.
- Она умела читать? - переспросил с удивлением Юрига. - И забыла?
- Да, она это забыла, - о, она все забыла! Но, умоляю вас, не расспрашивайте меня более об этом: все это очень тяжело.
Юрига этому верил. Ему стало жаль Лессинга, он полюбил его, как родного сына. Они жили вместе уже несколько недель, и только теперь ему открылось, что его молодой друг таит в себе какое-то великое горе.
- Знаешь что, сын мой, - сказал он с любовью, -часто бывает хорошо, если человек свое сердце открывает другому. Может, и твое горе станет легче, если поделишься со мной.
- О, дядя, для моего бремени нет никакого облегчения. Случившегося не воротишь. - И он снова замолчал.
- Но где же мой мальчик? - нарушил тишину Юрига после долгой паузы.
- Палко? - спросил Лессинг, словно проснувшись от тяжелого сна. - Недавно я видел его отправляющимся в его "страну солнца". В руках он нес Евангелие, и Дунай бежал вместе с ним.
- Этот мальчик ни о чем, кроме Священного Писания, не думает, и это удивительно, как он его понимает.
- Мне кажется, что он похож на то дитя, которое некогда Господь поставил в пример Своим ученикам. Он верит каждому слову из Св. Писания.
- А мы разве не верим?
- Нет, дядя! - Лессинг покачал головой. - Если бы мы на самом деле были верующими, то мы жили бы иначе. Или вы верите, что ваши грехи уже прощены ради Христа?
- Так-то так, - ответил старик, почесывая затылок, - я в этом плохо разбираюсь. Господь Бог свят, а я - грешный человек. Насколько я грешен, я убедился только теперь, когда мы нашли эту священную книгу и когда мой мальчик так изменился. Да, он, безусловно, верит всему.
- Да, дядя, он верит Писаниям и через это он имеет прощение грехов.
- А ты, сын мой?
- Я? - Лессинг опустил голову. - Для меня нет прощения. Мои грехи так давят меня, как будто целая гора навалена на мою грудь. Пока я здесь, в горах, у меня на душе немного легче, но когда мне придется снова вернуться домой и видеть, что я наделал, мне придется снова воскликнуть вместе с Иовом: "Проклят тот день, в который я родился!" О, сын мой, что же ты такое страшное сделал, что так мучаешься? Ты ведь такой хороший во всем, такого человека даже редко встретишь. - Юрига с состраданием схватил руку Лессинга.
- Что я сделал? - Лессинг быстро высвободил свою руку и закрыл лицо. - Что я сделал, дядя? Я довел мою жену до сумасшествия!
- Да что ты говоришь, несчастный? Как же это случилось? - Из смущения Лессинга старик заключил, что он говорит правду. - Разве ты не любил ее? Разве ты оскорблял ее и обижал, как некоторые мужья это делают? - расспрашивал он.
- О, я любил ее, и для меня она была самым ценным сокровищем во всем мире. Я готов был ее носить на руках!
- А каким же образом ты тогда довел ее до сумасшествия?
- Я не доверял ей. Мне все казалось, что кто-то хочет похитить ее у меня. Теперь я знаю, что она была верна во всем, что все ее сердце принадлежало мне. Но тогда я этому не мог верить. Я не переносил, если она с кем-нибудь дружески разговаривала. Поверьте мне, это у меня было, как болезнь. И она так овладела мной, что я больше был не в силах владеть собой, притом люди меня подстрекали. О, если бы я в то время знал Господа Иисуса, хотя бы так, как теперь, когда мы читаем священную книгу, я бы тогда к Нему обратился за помощью! Но так как мы не знали Его, то моя мать обращалась за помощью к разным гадалкам, а я предался пьянству.
Лессинг снова тяжело вздохнул и умолк.
- О, сын мой, говори дальше. Тебе тогда станет легче, - ободрял его старик.
- Когда Бог нам даровал ребенка, мальчика, то на некоторое время мне как будто стало легче, - продолжал Лессинг. - Но потом и ребенок не мог меня утешить. Как бы глупо это вам ни казалось, но я был настолько ревнив, что не переносил, что жена уделяет столько любви ребенку. Когда у других умирали дети, я уже почти стал желать, чтобы и наш умер, чтобы она не могла его больше ласкать и чтобы все ее внимание и любовь были направлены только ко мне. О, я не в силах кому-нибудь передать, как тяжело мне тогда было. Я знал, что дьявол ходит кругом, как рыкающий лев, ища кого поглотить, но я не убегал от него, не удалялся от искушений, и наконец он совсем овладел мной.
Когда мы недавно читали о том, как Господь исцелил бесноватого, я пришел к заключению, что и меня не что другое, а сатанинская сила толкала на это преступление.
Я не могу вам рассказать подробно, как это произошло, но помню, что всю неделю пьянствовал. Однажды я пришел домой пьяный и без ведома жены взял ребенка и унес - куда, знает только Бог. Я знаю только то, что меня будто бы нашли потом без сознания далеко от дома, в горах. Ребенка при мне уже не было. Потом я недели две пролежал в чьей-то хижине. Позже мне говорили, что у меня была лихорадка. Когда я, наконец, через три недели вернулся домой и моя жена в отчаянии спрашивала меня о ребенке, я не знал, брал ли его с собой и где его оставил.
Нельзя передать того, как мы потом его искали! Но все напрасно! Мои жена и мать даже были склонны думать, что я задушил его. Но эти подозрения они открыто не высказывали, боясь, что меня могут арестовать. Итак, перед миром осталось, что ребенок пропал. Но так как меня дома не было, то меня никто не подозревал. В общем, мы были известны, как люди честные. Что я иногда напивался, это знали, но никто на это не обращал внимания.
От чрезмерной скорби моя жена лишилась рассудка. О, как ужасно видеть ее, еще совсем молодую и такую красивую, в таком состоянии. Порой она дома все прибирает, как следует, как будто в здравом уме, но через несколько минут, накинув платок, уходит искать ребенка. Много раз добрые люди приводили ее домой совершенно выбившуюся из сил. Каждый выражает мне сочувствие в постигшем горе, но никто не знает настоящей причины.
Часто, когда я просыпаюсь ночью и вижу, как она ходит по комнате и накрывает пустую колыбель, у меня на душе так, что я должен пойти к властям и сознаться, что это я погубил свою жену и ребенка. Но тогда мать уговаривает меня, напоминая, что станет с ними, если еще и меня посадят в тюрьму. Этим ведь я не верну ребенка, и жене не станет от этого легче.
Ну, теперь я все рассказал вам. Теперь вы знаете, с каким человеком жили несколько недель под одной крышей. Если хотите, прогоните меня.
- О, что ты говоришь, сын мой? Как я могу прогнать такого несчастного человека? - Старик вытер слезы. - Но ты на самом деле не знаешь, что стало с ребенком? И действительно ли ты не убил его?
- Куда он делся, я не знаю, но что этими своими руками не убивал его, это я хорошо знаю. - Лессинг вытер холодный пот, выступивший на лбу.
- Несчастный человек, зачем ты взял ребенка с собой? Что ты с ним хотел сделать?
- Этого я не знаю. Я уже вам сказал, что я был сильно пьян. Одно только помню, что я дал ему кусок хлеба, когда он плакал. Мне кажется, будто и теперь еще я вижу его перед своими глазами, такого прекрасного и нежного. Еще слезы были на его щеках, но он мне улыбнулся. У меня заболела голова, и я прилег, а что случилось потом, я не знаю. Так как его нигде не нашли, то мне приходится думать, что его растерзал какой-нибудь дикий зверь.
Но вот идет Лишка, не будем говорить об этом больше. Лучше было бы, если бы он не застал меня здесь. Поскольку пред властями я не сознаюсь, то и рассказывать никому не могу.
Лессинг вскочил на ноги и, прежде чем подошел Лишка, скрылся в лесной чаще.
Юрига снова лег и закрыл глаза.
"Он, наверное, спит", - подумал Лишка и уже собрался идти дальше. Но Юрига не спал. Ему только не хотелось с ним разговаривать, так сильно он был занят услышанным от Лессинга. Ему было очень жаль его. Теперь ему было ясно, почему Лессинг, несмотря на свои молодые годы, так мрачно смотрел на мир. Да, где он мог бы найти себе утешение? Вот почему он всегда из дому возвращался таким печальным. О, этот ужасный порок - пьянство, как много зла и горя приносит он людям! Бедный Лессинг! Он еще так молод, но как ужасно тяжела его жизнь. Своего ребенка теперь ему уже не найти, и жена, наверное, никогда уже больше не выздоровеет!
- Дядя, вы, наверное, видели тяжелый сон? - сказал Лишка, кладя ему руку на плечо. - Вы так тяжело вздохнули!
- Да, друг, это было так, и хорошо, что ты разбудил меня.
- А почему вы здесь один? Где же Лессинг и ваш мальчик?
- Лессинг недавно был здесь, а Палко со своей книгой, наверное, в своей "стране солнца" .
- Не обижайтесь на него! Ведь и среди нас он как будто в "стране солнца". Сам он похож на какой-то чудный луч солнца. Вчера, когда он возвращался из села, я обогнал его. Он был очень весел и напевал какую-то песенку. Вдруг он заметил возле дороги какой-то цветок. Он взглянул на него, а потом нагнулся, чтобы рассмотреть поближе.
- Что ты там ищешь? - спросил я его. Он немного смутился.
- Ничего, я только хотел посмотреть, не видно ли возле цветка чьих-либо следов.
- Чьих следов?
- Ну, Его следов. Я сразу понял, о чем он говорил.
- Разве ты думаешь, что и поныне Спаситель ходит по этой земле? Разве ты не знаешь, что Он вознесся на небо и сидит одесную Бога?
- А вы, дядя, разве забыли, как Он обещал: "Се, Я с вами во все дни до скончания века?" И я твердо знаю, что Он со мной и идет впереди меня. Мы ведь читали, что когда Он Своих овец выпускает, то идет впереди них. Он - мой Добрый Пастырь, а я - один из Его ягнят. Значит, и теперь Он шел впереди меня. Я только хотел узнать, смотрел ли Он также и на эти цветочки; без сомнения, ведь Он любит цветы.
- Откуда же ты знаешь, что Он любит цветы? - спросил я его.
- Я думаю, что они нравились Ему, потому что, когда Он говорит о лилиях, Он говорит, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как любая из них. И разве Он не повелел нам смотреть на цветы и брать с них пример?
- Дядя, мне кажется, что этот мальчик слишком развит, чтобы стать таким простым дровосеком, как мы с вами.
- Да, это правда, но что тут поделаешь? Я готов отдать ему последнее. Что я знаю, тому я его научу, но больше сделать не в моих силах.
- Это я знаю. Да, жаль мальчика, если с такими способностями пропадет. Я был бы очень рад, если бы он был здесь и рассказал нам что-нибудь. Кто знает, с кем он в эту минуту ведет беседу. Редко кто пройдет мимо, с кем бы он не заговорил об этих вещах.

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
Лессинг не ошибся, говоря, что Палко, скорей всего, отправился в "страну солнца". Так оно и было. Только он не сидел в пещере, а ходил по склону горы вверх и вниз, любуясь цветочками, которых тут были тысячи. Он не срывал их, но разговаривал с ними и с бабочками, пролетавшими мимо. Потом он пошел к речке помыть ноги, а Дунай, который воды не любил, бегал по лугу.
- Дунай, зачем же ты мнешь цветочки? - урезонивал он собаку. - Разве они для этого расцвели? И зачем ты пугаешь птичек? Смотри, какое ты им беспокойство доставляешь. В следующий раз я больше не возьму тебя с собой.
- Не бойся, пташечка, он не обидит тебя! - утешал он молодого чижа, испуганно смотревшего на собаку. - Дунай не злой, он только шалит. Он ведь не знает, что это грех, - он ведь только собака. Птичка как будто это поняла и снова весело запрыгала с ветки на ветку.
- Ну, на сегодня хватит, - сказал Палко цветочкам, бабочкам и букашкам. - Теперь оставьте меня в покое, я хочу читать.
Ни один принц не мог бы пожелать себе лучшего места для отдыха, чем то, на которое Палко сейчас положил свою голову: это была скала, покрытая чудным, бархатистым мхом. Кругом цветущие кусты. Их белые и розовые цветы свисали над Палко. Куда только ни бросишь взор, всюду цветы, раскачивающиеся от тихого веяния ветерка. Казалось, что и они притаили дыхание, чтобы не мешать маленькому читателю.
Сегодня он сделал то, что и взрослые иногда делают, т.е.: когда у них истощается терпение, заглядывают в конец книги или начинают ее перелистывать.
- О, - сказал Палко, как бы извиняясь перед самим собой, - мы с дядей и дедушкой всю книгу прочтем до конца, я только хотел прочитать самый конец, потому что там говорится о чем-то очень интересном.
И Палко читал: "И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца. Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающие на каждый месяц плод свой; и листья дерева - для исцеления народов. И ничего уже не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы Его будут служить Ему. И узрят лицо Его, и имя Его будет на челах их".
Ах, как это чудесно! Маленькое сердечко чувствовало, что здесь описана настоящая "страна солнца". Там была великая, кристально чистая река, истекавшая от престола Бога и Агнца.
"А что это за Агнец, имеющий на небе престол? - Мальчик поднял свои глаза к небу. - Агнец - вот Агнец Божий... - мальчик вдруг вспомнил. - Так ведь назвал Иоанн Креститель Господа Иисуса, и так Он теперь именуется на небесах. Агнец, Божий Агнец. И там были также деревья, которые всегда цвели и приносили плоды. А что это значит, что там не будет ничего проклятого? Наверное, там не будет никого, кто других проклинает и ругается! - подумал с испугом мальчик. - Об этом тогда я должен сказать всем соседям, чтобы они это бросили. Господу, наверное, и здесь на земле тяжело слушать проклятья и сквернословие, потому на небо таких людей не пустят.
Здесь еще вторично сказано про престол Агнца, и что у Него есть слуги. О, с какой радостью я был бы Его слугой, если бы только Он меня принял к Себе на службу! О, - вспомнил мальчик, - как часто я ленился вставать по утрам, хотя и знал, что дедушке нужна вода, и часто, когда мне нужно собирать дрова, я охотнее с Дунаем бегаю по лесу. Дедушка Рацга, прощаясь, говорил мне, чтобы я хорошо служил дедушке Юриге, так как он принял меня ради Бога, чтобы я даже по глазам его узнавал его желания и исполнял бы их".
- О, дорогой Иисус, - он сложил свои руки и поднял глаза к небу, - прости мне, что я не служил ему лучше. Теперь я хочу служить лучше, чтобы и Ты, когда я достигну страны солнца, принял меня Своим слугой! О, как мне хотелось бы быть возле Твоего престола!
Мальчик снова заглянул в книгу. Там стояло: "И узрят лицо Его, и имя Его будет на челах их".
- Тогда и я увижу Его! - воскликнул он радостно. - Неужели и на моем лице Он напишет Свое имя? Не знаю. О, какая великая честь - а я ведь только маленький, непослушный мальчик!
Палко не заметил, что он не только читал вслух, но вслух и размышлял. И он совсем не заметил, что он тут уже не один, хотя радостный лай Дуная извещал о приближении кого-то из знакомых. Поэтому он немало испугался, когда вдруг сзади раздался чей-то голос:
- Почему ты, Палко, считаешь себя непослушным мальчиком?
Мальчик поднял глаза и, пораженный, вскочил на ноги. Это ему и во сне не снилось, чтобы здесь, в своей "стране солнца", он мог бы встретить... священника Малину.
- Но как же это вы сюда попали, дорогой священник? - воскликнул он.
Ласковая улыбка показалась на серьезном и немного бледном лице священника.
- Разве ты думаешь, что эти горы принадлежат только тебе одному и что мне, чтобы подышать свежим воздухом, дальше своего сада нельзя идти?
- Нет, этого я не думаю, - ответил Палко, краснея, - но это так далеко, и притом сегодня ведь воскресенье. Кто же сегодня скажет проповедь пришедшим в костел?
- Смотрите, какой маленький инквизитор! До обеда я сказал проповедь, а теперь, по предписанию врача, я пришел сюда на несколько дней, так как не совсем здоров.
- Вы живете здесь в горах? Где же? - спросил удивленный мальчик.
- В доме лесничего.
- Это недалеко. Но прошу извинить меня, я хотел вас спросить кое о чем. - И мальчик опустился на землю возле священника, присевшего на камне. - Откуда вы узнали об этой "стране солнца"?
- О "стране солнца"? - спросил священник с удивлением. - Разве эта долина так называется?
- Да, то есть я не знаю, - ответил Палко смущенно. - Я это так придумал, так как здесь есть врата неба, а за ними страна, где солнце никогда не заходит.
- Значит, здесь врата неба?
Священник смотрел на чудные вершины гор и цветущие деревья.
- Да, здесь можно кое-что почувствовать от божественного мира. Но, дитя мое, как ты пришел к такому заключению? - спросил он ласково, гладя головку мальчика. - Ты, наверное, где-нибудь слышал о такой "стране солнца"?
- Если разрешите, то я вам расскажу все с начала, как это было. - И глаза мальчика засверкали.
Священник растянулся на мягком мху и, не сводя глаз с ребенка, слушал его рассказ, как он, ища упомянутую в сказке страну солнца, пришел сюда, как нашел священную книгу, которую прижал к своей груди, и как много он узнал из нее о настоящей "стране солнца", и как тогда, во время грозы, видел своими глазами семицветные врата неба там над горами.
Палко не заметил слез умиления, которые показались на глазах священника.
Он рассказал также, о чем читал сейчас, и что он просил Господа Иисуса принять его в число Своих слуг.
- Покажи мне эту книгу! - сказал священник. - Ты мог бы ее снова оставить здесь в пещере. Я бы охотно и часто приходил сюда и подобно тебе читал бы ее строчку за строчкой и вместе с тобой искал бы путь в настоящую страну света, где нет нужды ни в солнце, ни в луне, но где сам Агнец является вечным светом.
Мальчик немного подумал и потом сказал:
- Хорошо, я ее оставлю здесь. Дядя Лессинг завтра все равно уходит, а я не читаю так хорошо, чтобы читать другим вслух, сам же я могу читать ее и здесь. А если я застану вас здесь, то вы будете читать мне вслух, не правда ли?
- Охотно, дитя мое; и сейчас, если ты хочешь. Но прежде покажи мне свою таинственную пещеру.
Они встали. Священник еле успевал за своим маленьким проводником. Скоро они были уже в пещере.
- На самом деле, какой прекрасный вид! - воскликнул пораженный священник. - Ты прав, эта пещера совсем похожа на хижину, а это здесь не просто стул, но настоящий диван. И как ты чудно прибрал ее и украсил цветами. Ты, наверное, хотел, чтобы твой домик выглядел красивым?
Гость с удовольствием рассматривал чисто прибранный и украшенный зеленью дворец мальчика.
- Да, так как Господь Иисус обещал с нами жить, то я постарался сделать все так, чтобы Ему было приятнее, - ответил Палко.
- Неужели ты на самом деле веришь, что Он всегда и везде пребывает с тобою? - Священник спрашивал совсем иначе, чем дядя Лессинг или дедушка. Это в своем роде был совсем иной вопрос, потому мальчику не трудно было ответить на него.
- Да, дорогой священник, я знаю, что Он всегда, да и теперь тоже находится со мной!
- "Святая простота!" - вздохнул священник и, присев на стул, облокотился головой на руки, так оставаясь несколько минут, как бы в молитве.
Палко не осмелился беспокоить его. Тут пришло ему в голову, что недалеко в кустах он спрятал собранную для дедушки малину. Дедушка, наверное, был бы рад, узнав, кого он ею угостил. У него была с собой также деревянная ложка, которой пересыпал обычно ягоды из большого кувшина в маленький. Тарелок у него не было, но недалеко он видел большие, круглые листья, которые могли их заменить.
Палко принес оба кувшина. Маленький он вымыл и наполнил свежей водой. В другом были только что собранные ягоды. Он помыл также и ложку, вытер ее старательно платочком, и довольный, что удостоился чести угостить такого важного гостя, вернулся в пещеру.
Палко видел, что священник читает его книгу, и чтобы не беспокоить его, он тихо положил перед ним на стол большой лист и ложку, поставил кувшин с ягодами.
Священник поднял голову, и на его серьезном, бледном лице показалась светлая улыбка. Он схватил мальчика за руку.
- Ты хочешь угостить меня?
- Да, пожалуйста, отведайте. Вы меня так часто угощали завтраком и обедом, когда я бывал в вашем доме, а теперь я хотел бы угостить вас тем, что имею сам!
- Я тебе очень благодарен. И чтобы ты знал, что я не пренебрегаю твоим гостеприимством, подай мне свою вкусную малину, я насыплю ее на зеленую тарелку.
О, как Палко был рад! Священник ел вкусные ягоды и пил воду. Потом он достал из своей сумки кусок белого хлеба и угостил им мальчика и Дуная.
- Я обещал тебе прочитать отрывочек. Садись, а то мне скоро надо идти. Завтра ты тоже придешь сюда?
- Не знаю, вряд ли. Мне придется провожать дядю Лессинга и помочь ему отнести вещи.
- Тогда я могу твою книгу взять с собой и завтра или утром, или после обеда опять занесу сюда.
Потом священник прочитал, как Господь Иисус вознесся на небо и как ангелы сказали ученикам его, что Он снова вернется. Но прежде Он обещал послать им Святого Духа.
- А кто такой Святой Дух? - спросил мальчик, когда они вместе покидали пещеру.
- Это Дух Господа нашего Иисуса Христа, - сказал священник задумчиво. - Этого Духа нужно иметь каждому христианину; в этой книге сказано, что, кто Духа Христова не имеет, тот и не Его.
- Вы, наверное, Его имеете, не правда ли? - спросил мальчик просто, глядя в глаза священнику. - Ведь вы принадлежите Ему?
Если бы кто другой задал ему этот вопрос, то он не остался бы в долгу с ответом. Разве он не был крещен? Разве он не принадлежал к единственной, спасающей католической церкви? Разве он не был посвященным священнослужителем?
- Знаешь что, Палко, на этот вопрос я отвечу тебе в другой раз, когда из этой книги больше узнаю, как обстоит дело со мною.
Некоторое время они оба шли молча.
- О чем ты думаешь? - вдруг спросил священник, беря мальчика за руку.
- Что мне делать, чтобы и мне Господь Иисус дал Своего Святого Духа? - был робкий ответ мальчика.
- В этой книге написано, что Отец Небесный дает Святого Духа тому, кто просит Его об этом и кто готов повиноваться Ему.
- О, это правда, Он давал все тем, кто Его просил. И мне Он давал все, о чем я Его просил. Но можно ли Святого Духа принять так же, как Господа Иисуса?
- Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Палко?
- Ну, Марфа ведь приняла Господа Иисуса в своем доме. И хотя я Его не могу видеть, но я Его принял и в нашу хижину. Я знаю, что Он пришел и остается со мной.
Священник остановился, как пораженный, и закрыл глаза. - Нет, - сказал он через некоторое мгновение и как бы самому себе. - Духа Христова надо принять не только в свой дом, но и в сердце.
- А разве Дух Святой может обитать в моем сердце?
- Да, дитя мое. Ты видишь там это заходящее чудное солнце? Теперь посмотри сюда на эту маленькую каплю росы. Что ты там видишь?
- Солнце. Росинка приняла в себя солнце, не правда ли, дорогой священник?
- Да, дитя мое; но теперь спокойной ночи. - И не успел мальчик прийти в себя, как он уже был один. Он тихо опустился на колени.
- Господи Иисусе, - шептал он, - упроси, пожалуйста, Своего Отца Небесного, чтобы Он и мне дал Своего Святого Духа! Ты ведь знаешь, что я всегда хочу быть Твоим! Я Его хочу принять, как та капелька росы приняла солнце. И ему Ты тоже дай Его - прошу Тебя! Аминь.

МАЛЕНЬКИЙ СПУТНИК ЛЕССИНГА
На другое утро Лессинг в сопровождении мальчика покинул горы. Лессинг сам нес на плечах довольно тяжелую ношу, а Палко - в узелке его одежду.
- Дядя, а вы скоро вернетесь? - спросил мальчик ласково.
- Не знаю, Палко. - Он пытался сбросить с себя мрачные мысли. - Когда я буду возвращаться, я тебе что-нибудь принесу. Что бы ты хотел?
- О, дядя, если вам не трудно, принесите мне карандаш и такую маленькую книжку, где я мог бы кое-что записывать.
- Ну, это я могу тебе принести, так как ты часто помогал мне. Дедушка мне дал заработанные тобою деньги, чтобы купить тебе костюм, а от меня ты получишь еще и фуражку. Сапоги также тебе уже заказаны, так что зимой ты сможешь ходить в школу и учиться тому, чего еще не знаешь.
- Вы хотите купить мне новую фуражку? О, как я рад этому, так как моя старая шапка уже совсем порвалась. Дедушка из-за меня уже и так много расходов имеет. Если бы я только мог когда-нибудь его за все это отблагодарить!
- Ну, когда ты вырастешь, ты будешь для него хорошей опорой. Ты и теперь ему уже большой помощник. Он мне говорил, что сыновья его уехали в Америку, дочери все уже замужем. А где же твои родители? Ты, наверное, сын одного из сыновей или дочерей старого Юриги?
- Ах, что об этом говорить, дядя! Дедушка Юрига принял меня только так, ради Бога, так как у меня не было никого, кто бы заботился о мне. Моего дедушку звали Рацга, он умер два года тому назад. Мы пришли сюда в горы, а потом он заболел, и так я остался у дедушки Юриги.
- Значит, ты сирота? О, тогда ты мог бы идти вместе со мной, я тоже одинок! - И он протянул руки к мальчику.
- Разве у вас дома нет детей?
- Нет; Жаль, что я об этом давеча не поговорил с дедушкой. Но вот дядя Лишка, он мог бы передать дедушке, что ты пошел вместе со мной.
На одно мгновение это предложение показалось мальчику соблазнительным. Повидать чужие места - это так интересно. Но потом он подумал: "Что сказал бы Господь Иисус на это, что я ухожу без разрешения дедушки? Кто будет ему носить воду и варить суп?"
- Нет, дядя, Бог с вами! Возвращайтесь скорее, мы все будем ждать вас!
- Но мне-то каково будет? - рассуждал Лессинг, однако, мальчик не сдавался. Он ведь был прав: разве можно дедушку оставить одного?
- Ну, теперь иди домой, иначе тебя застигнет ночь, а этот узелок я и сам могу донести. - Но Палко не хотел с этим соглашаться.
- У вас и так тяжелая ноша, а я обратно вернусь бегом.
- Но в темноте ты можешь сбиться с пути. Луны как раз нет.
- О, не беспокойтесь обо мне, я этой дорогой ходил много раз. Дедушка Рацга имел обыкновение говорить, что ребенок, найденный в горах, никогда в горах не заблудится.
- Наконец-то я вас догнал, - вдруг раздался позади них голос Лишки. - Мальчик, дай мне свой узелок и беги скорей обратно, чтобы не застигла тебя темнота.
- Тогда пожелаю вам счастливого пути, дядя Лессинг, и вам тоже, дядя! - сказал мальчик, протянул обоим мужчинам руку и пошел обратно.
- Передай привет дедушке! - крикнули они ему вслед. И он исчез в горах, как маленький луч солнца.

В ДОМЕ ЛЕСНИЧЕГО
- Знаете ли, дедушка, Лессинг вчера всю дорогу был какой-то странный, - рассказывал на другой день Лишка своему приятелю Юриге. - Всю дорогу он не проронил почти ни слова. Горе какое, что ли, его так удручает?
"Бедный человек, - думал Юрига. - У него, действительно, есть от чего печалиться". Лишке же он только сказал, что у Лессинга дома больная жена и что это удручает его.
- Да даст Господь ей скорее поправиться, и тогда он снова сможет к нам вернуться. Мы будем чувствовать его отсутствие, так как привыкли к нему.
Они не ошиблись. Без Лессинга они, действительно, чувствовали себя одинокими, тем более, что и Палко не было дома. Лесничий прислал за ним, чтобы он явился Обслуживать священника и быть ему проводником в горах, так как мальчик там знал каждую тропу, как никто другой.
- Не запрещайте ему идти, - упрашивал лесник, присланный священником с этой вестью. - Священник вас просит об этом недаром. Он очень любит детей, и мальчику у него будет хорошо.
Юригу интересовало, что скажет на это Палко, и он очень удивился радости мальчика. Получив эту весть, он прямо запрыгал от радости.
- Это очень хороший господин, - сказал он дедушке, - и я его очень люблю!
Для Палко теперь началась жизнь, какую он себе раньше и представить не мог. В доме лесничего он спал в одной комнате со священником Малиной.
Как это было чудесно! По утрам они пили молоко. Потом хозяйка клала в сумку для них всякие закуски, и они отправлялись в путь. Часто Палко водил священника мимо глубочайших пропастей, потом им приходилось переходить через речки или карабкаться на скалы, но священник охотно следовал за ним. Он нес с собой коробку, в которую собирал разные цветы, растения, мох и бывал очень благодарен своему маленькому проводнику, так как мальчик умел найти самые красивые места.
Когда они уставали, священник ложился на захваченный с собой коврик. В такие минуты отдыха он разъяснял мальчику названия разных растений и сообщал много других полезных сведений.
Когда он обратил внимание на то, что Палко уже сравнительно хорошо читает, он стал обучать его письму и арифметике.
Иногда священник ложился отдохнуть, так как порой уставал. Палко тем временем собирал грибы, чтобы не возвращать хозяйке дома пустую сумку.
Мальчик был очень рад, что Лессинг оставил ему собаку. Дунай сопровождал их всюду. Собака знала, когда ей нужно приходить, и каждое утро она своевременно приходила к дому лесничего. На ночь она там не оставалась, так как не могла ужиться с другими собаками. Священник говорил, что собаки так же не могут ужиться, как некоторые люди.
Самыми прекрасными минутами для Палко были те, когда священник читал ему вслух из Евангелия. Он постоянно носил его при себе и читал много. Часто там встречались и такие слова, которые для Палко были непонятны. Рассказы о работе апостолов ему казались очень интересными. Понятно, если бы Дух Святой не сошел на них, они не могли бы творить таких чудес. Но потом следовала книга под заглавием "К РИМЛЯНАМ". Из нее Палко почти ничего не понял. Священнику же, наоборот, она показалась очень интересной, и, читая ее, он часто погружался в размышления, особенно о стихе: "Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками".
- Дорогой священник, я хотел бы это уразуметь, так как мне кажется, что это - что-то очень хорошее!
- Ты прав, дитя мое. Для нас нет ничего дороже истины, что Иисус умер за нас!
- За нас? - воскликнул Палко с удивлением. - А я полагал, что Он умер потому, что эти злые евреи пригвоздили Его ко кресту. А как это Он за нас умер и зачем?
Тогда священник снова открыл Евангелие от Иоанна и прочитал про Моисея и медного змея и пояснил, что произошло с еврейским народом, когда он вышел из Египта; как в пути люди возроптали против Бога и Моисея и как Бог послал на них ядовитых змей. Они жалили людей, и многие умирали. Но когда укушенные змеями с верой в Бога смотрели на медного змея, они исцелялись.
- Эти ядовитые змеи означают наши грехи, - пояснял священник. - И как в пустыне на шест был поднят этот медный змей, так и Сыну Божию надо было висеть на кресте за наши грехи.
Но так как Палко все-таки не мог этого понять, священник рассказал ему, как некогда израильтяне жили в Египте, как потом Бог послал к ним Моисея, чтобы тот вывел их оттуда. Но злой фараон не хотел отпускать их.
Тогда Бог разгневался и повелел Своему ангелу поразить среди египтян всех первородных, начиная от сына фараона и кончая сыном последнего арестанта в тюрьме. Но чтобы этот ангел не поразил и первенцев израильтян, Бог повелел, чтобы каждый израильтянин в своем доме заколол ягненка и кровью его помазал косяки дверей и перекладины, чтобы ангел-губитель, увидя кровь, прошел бы мимо.
- Видишь, Палко, как фараон не хотел выпустить евреев, и нам пришлось бы погибнуть за наши грехи. Но Бог проявил к нам всю Свою любовь, и когда мы были еще грешниками, Христос умер вместо нас. Он претерпел смерть вместо нас. Так Он стал Агнцем Божьим, взявшим на Себя грех мира.
Вдруг Палко закрыл лицо обеими руками.
- О, Господи Иисусе, мой любимый, добрый Иисус, - воскликнул он, рыдая, - теперь я знаю, почему Твой Отец не услышал Тебя и не спас, когда Ты взывал к Нему, ведь Тебе надо было умереть за мои грехи, как тому ягненку вместо израильтян. Вот почему Ты имеешь власть прощать грехи, ведь наши грехи были причиной Твоей смерти!
Мальчик умолк. Он опустился на землю и не знал, что в это время делал его друг. Но когда он поднялся, он был один. Книжку он нашел открытой на земле, и на ее листах были видны следы слез.
С этого дня священник стал молчаливее прежнего. Часто он молился Богу, как в горах, так и дома, и мальчику это очень нравилось. Просыпаясь ночью, Палко часто видел его стоящим на коленях перед маленьким деревянным распятием.
Тогда и Палко начинал беседовать со Своим Спасителем, и на сердце его становилось легко и хорошо.
В субботу, когда уже вторая неделя приближалась к концу, Палко услышал, как жена лесничего говорила своему супругу:
- Священник приехал сюда, чтобы отдохнуть, но вместо этого ему с каждым днем становится все хуже. Мне кажется, что какое-то горе удручает его. А завтра он хочет сказать проповедь. От этого ему следовало бы воздержаться.
- Знаешь, милая, он так же не может обойтись без проповедования, как я без своего ружья и ты без своей поварешки. Если бы он был, как другие, то не делал бы этого, но он очень хороший и сознательный человек.
Когда позже Палко и священник гуляли по лесу, мальчик вдруг спросил:
- Правда, батюшка, что у вас есть какое-то горе?
- А кто тебе сказал об этом, дитя мое?
- Об этом говорили в доме лесничего. Хозяйка беспокоится о вас, вы выглядите таким бледным. Она думает, что вы больны.
- Она не ошибается, дитя мое: я болен, при смерти. И от моей болезни больше нет никакого лекарства или помощи.
- Разве и Господь Иисус не может помочь? - спросил мальчик испуганно и своими загорелыми ручками схватил белую руку священника.
- Даже Господь Иисус! - повторил священник и посмотрел в глаза мальчика, полные беспокойства и сочувствия. - Правда, Он может помочь, но...
- О, тогда скорей просите Его об этом! Вы же знаете, что Он каждого исцелял, кто приходил к Нему, даже и того расслабленного, хотя он сам даже не просил Его об этом лично. А что, если нам теперь немедленно попросить Его?
- Ты хочешь мне помочь молиться?
- С величайшей радостью, как делали эти посланные сотника из Капернаума, которые говорили: "Он достоин того, чтобы Ты послушал его".
- Нет, Палко, так ты не должен молиться, поскольку я не достоин Его милости.
- Но как же мне тогда вам помочь? А что, если нам просить Его, как тот человек в храме, который остановился вдали и не смел глаза свои поднять к небу, - вы знаете его - над которым фарисей так гордо превозносился?
- Ты прав, милый мальчик; это единственная молитва для нас. - Священник об этом больше не говорил, и на этот раз они вернулись домой довольно рано.
Священник выразил желание, чтобы после обеда Палко сопровождал его домой и у него переночевал, а на другой день пошел бы проведать дедушку и у него провел воскресенье.
"Но как мне, такому оборванцу, пойти с ним? - думал Палко. - Вот если бы у меня был новый костюм и фуражка!"
После обеда, когда он на кухне помогал жене лесничего мыть посуду, он поведал ей свое горе.
- Не беспокойся, Палко. Я об этом уже подумала и из одежды своих ребят кое-что отложила для тебя, так как вижу, что ты хорошо обслуживаешь священника, да и мне всегда помогаешь.
Палко получил белую рубаху и синие штаны, и его пиджачок жена лесничего как-то тайком ухитрилась выстирать. Правда, пиджачок после стирки немного сел, но Палко на плечах его скоро расправил.
Посмотревшись в речку, как в зеркало, он еле узнал себя. Свои ботинки он починил сам и почистил вместе с ботинками священника, а также вдел новые шнурки. Потому не удивительно, что после всего этого, со своей сумкой через плечо, он шагал радостно рядом со своим барином. А тот радовался вместе с ним.
- Спасибо вам за все хорошее, и да хранит вас Бог! - пройдя некоторое расстояние и оглянувшись назад, крикнул Палко лесничихе, смотревшей им вслед.
- Поведи меня, Палко, самой кратчайшей дорогой, которой обычно вы с Дунаем ходите, - сказал священник.
- О, тогда мы попадем в село очень скоро! - радостно сказал мальчик. - Но не бойтесь, эта дорога хорошая. Иначе я не повел бы вас по ней, так как лесничий приказал мне вести вас по ровной дороге.
Священник улыбнулся.
- О, если бы он узнал, Палко, где только мне не приходилось лазать за тобой! Но не беспокойся, я ему об этом не скажу. Самые красивые цветы обычно растут на краю пропасти. Но прежде, чем мы спустимся в долину, ты бы мне рассказал что-нибудь, как тогда, когда мы с тобой встретились в первый раз в "стране солнца". Расскажи мне что-нибудь о своих родных!
Палко был рад, что священник не был больше печален, и охотно рассказал ему, что он два года тому назад пришел сюда в горы вместе с дедушкой Рацгой; как дедушка потом заболел, поехал домой и умер, и дедушка Юрига принял его к себе.
Священник удивлялся, что родители разрешили ему это.
Потом мальчик рассказал, как мать Анна его нашла в горах, и так как никто из родных не нашелся, то она оставила его у себя.
Священник слушал со вниманием.
- Ну, а если бы теперь дедушка Юрига умер, куда бы ты пошел?
Мальчик остановился в удивлении и, пораженный, смотрел своими смущенными голубыми глазами во все стороны.
- Я думаю, что Господь Иисус поможет мне и дальше, как тогда, когда Он послал ко мне мать Анну, когда я заблудился в лесу. А когда она умерла, меня взял дедушка Рацга, а после его смерти меня принял дедушка Юрига. Хижина в горах принадлежит нам, пока дедушка там живет, а дом в селе принадлежит сыновьям дедушки. Там уж я не мог бы остановиться. Но теперь я уже не такой маленький, и кто-нибудь найдется, кто согласится принять меня на службу. Если вам, дорогой священник, понадобился бы пастушок, я бы охотнее всего пошел к вам.
- Ко мне? - воскликнул священник. - Это хорошая мысль! Да, если я еще буду жив, а твой дедушка умрет, тогда никуда не ходи, кроме меня. Дай мне слово, что ты ни к кому другому не пойдешь!
О, как охотно мальчик дал на это свое согласие.
Их разговор был прерван несколькими женщинами, которые сопровождали их до дома священника.
Там Палко получил хороший ужин, а ночевать священник снова взял его в свою спальню.
Прежде, чем лечь спать, они один за другим приняли ванну, и теплая вода хорошо освежила их после длинного путешествия.
Мальчик едва успел помолиться, как сон уже сковал его глаза. Он только еще почувствовал, как священник накрыл его, погладил по головке и поцеловал. Спустя мгновение, он уже крепко спал.
Проснулся Палко на другой день вместе с восходом солнца. Он хотел было тихо встать и одеться, но увидел, что священник уже одет и сидит около окна. На коленях у него была священная книга, но он не читал ее. Глаза у него были закрыты, и он как бы во сне улыбался.
Утренние лучи озаряли лицо священника.
Мальчик тихо оделся и на цыпочках вышел из комнаты; у колодца он умылся, утерся и, причесав волосы, вернулся в комнату.
Священник по-прежнему сидел возле окна, но глаза его были открыты, и он углубился в созерцание восходящего солнца.
Мальчик тихо подошел к священнику и, не отдавая себе отчета, почему - опустился у его ног.
- Палко, ты уже на ногах? - сказал священник, медленно гладя голову мальчика.
- Да, ведь уже пора. Сегодня очень красивое воскресное утро, такое же прекрасное, как то, когда воскресший Спаситель явился Марии. Не правда ли, сегодня никакое горе вас больше не смущает?
- Сегодня? О, нет, дитя мое, сегодня я очень, очень счастлив! Тебе я могу это сказать, так как ты меня поймешь и будешь радоваться вместе со мной. В эту ночь я нашел путь в настоящую "страну солнца"! Теперь я могу сказать: Я имею Дух Христов! Теперь я принял Господа Иисуса, как некогда Марфа, и как та росинка - солнце. Поблагодари вместе со мной Господа, что Он крестил меня и принял Своим слугой! Теперь я хочу еще немного отдохнуть, так как не спал всю ночь. Но это ничего. Эта ночь для меня была самой прекрасной в моей жизни!
Вместе они преклонили колени и помолились. Потом священник прилег на диване. Палко принес ему подушку.
- Вам нужно хорошо поспать несколько часов, иначе как же вы сможете сказать проповедь? Священник прижал мальчика к своей груди:
- Как я смогу сказать проповедь? Сегодня я это сделаю, как никогда раньше. Сегодня я в первый раз в своей жизни буду настоящим свидетелем моего Господа.
Палко очень соскучился по дедушке. За последние две недели он виделся с ним всего дважды: один раз в горах - в хижине и второй раз - в лесу.
- Мне тебя сильно недостает, - сказал ему тогда Юрига, - но служи этим людям как следует, это тебе может пригодиться в жизни.
Сегодня Палко собрался навестить дедушку. Он хотел уйти без завтрака и тихо вышел из комнаты, однако старая экономка успела заметить его. Она накормила его молоком и хлебом, а потом отпустила.

МАЛЕНЬКИЙ СЛУГА БОЖИЙ
Тем временем в их хижине произошло нечто особенное. Старый Павел Юрига получил письмо, но не от своих детей из Америки, а от Лессинга. Юрига был рад, что кое-что уже сказал Лишке о болезни жены Лессинга, так как теперь пришлось просить Лишку прочитать письмо, а там упоминалось о его жене.
Юриге пришлось объяснить Лишке, что она немного тронулась в уме, так как в письме было написано:
- Свою жену я нашел в общем здоровою, но моя мать говорит, что мне нельзя уходить, так как она одна не в силах справиться с ней. Но вы ведь знаете, что я еще раз должен вернуться к вам, иначе я понес бы большой убыток. Так что у меня появилась мысль взять жену с собой; и я бы вас очень просил разрешить вашему мальчику бывать возле нее! Он всегда такой любезный, и я думаю, что это подействует на нее благотворно. Он мог бы с ней гулять и вообще быть возле нее. Я не останусь у вас в долгу. О, сжальтесь над нами, двумя несчастными людьми!
Палко мог бы уступить нам свой уголок, а сам спать вместе с вами. Кроме того, моя жена могла бы на всех нас стирать, готовить еду и делать вообще всю домашнюю работу. С этим она и здесь великолепно справляется. Если я буду знать, что этот мальчик с нею, то у меня на душе будет так, как будто Божий ангел-хранитель явился к нам. Вчера в книге пророка Исаии я нашел такие слова: "И малое дитя будет водить их".
Вдруг я увидел Палко перед своими глазами. Я чувствую, что он - то малое дитя, которое поведет нас к Богу. О, если бы я мог так верить, как он!
Читая письмо, Лишка часто вытирал слезы.
- Да, это действительно так: малое дитя будет водить их; он - это дитя.
Со своей стороны, Юрига был рад, что может быть полезным Лессингу. Места ведь хватит, пусть она приходит, и да даст милосердный Бог. чтобы и присутствие Палко было для нее во благо.
О, кто бы мог мальчику раньше сказать, что его ожидает дома! На все он был бы согласен, только не на это. Значит, он не сможет больше вернуться к своему любимому священнику.
Насколько сильно он полюбил его, он почувствовал только теперь, когда дедушка не разрешил ему вернуться обратно. Он сказал, что в понедельник после обеда придет дядя Лессинг со своей женой и что ему придется обслуживать ее, пока оба мужчины будут на работе. Он вообще должен оставаться с нею при доме, помогать ей, а если она пойдет по грибы, то он должен сопровождать ее.
Напрасно Палко старался убедить дедушку, что священник нуждается в нем, потому что он болен, и некому сопровождать его в горы. К тому же он еще только на несколько дней вернется в дом лесничего.
- Перестань же, наконец, мне долбить про своего священника! крикнул на него дедушка. Этот священник тебе совсем чужой человек, католик, а Лессинг ведь из наших, евангеликов. И ты ему должен помогать. Ты ведь твердишь, что Господь всегда с тобой и слышит все. И я не знаю, понравилось ли бы Ему, что ты не хочешь помочь такому несчастному человеку, как Лессинг. В понедельник утром ты пойдешь к лесничему и предупредишь, что больше не придешь, и теперь больше ни слова!
Палко взял кувшин, чтобы принести воды. Придя к источнику, он упал на траву и горько заплакал. Подперев голову руками, он говорил сам про себя: "Неужели я всех должен обслуживать? Дядя свою жену ведь мог бы оставить дома. Зачем ему нужно было ее брать с собой? И теперь я Тебя, Господи Иисусе, тоже не могу принять к себе. И Марфа не могла бы принять Тебя, если бы у нее отобрали ее дом. Теперь они лишили меня моего уголка, чтобы там поселились дядя с тетей - и чтобы я вернулся снова к дедушке! Но нет, я не согласен! Лучше тогда я с Дунаем буду спать под открытым небом! И потом, дедушка говорит, что священник для меня чужой человек, но это неправда! А разве дядя Лессинг нам родственник? Ничуть; что же с того, что он живет у дедушки и вместе с ним работает? Но и дедушка мне ведь не настоящий дедушка; о, я здесь один среди совсем чужих мне людей!
И мальчик снова заплакал.
- Что же ты, Палко, так плачешь? - вдруг раздался позади него голос дедушки. Но мальчик не дал себя утешить.
- Потому что у меня нет никого близкого, и я все время должен скитаться среди чужих мне людей! - ответил он, рыдая.
Юриге стало жаль мальчика.
- Ну успокойся же, - сказал он нежно. - Присядь немного, я хочу тебе кое-что сказать. - Ласковый голос успокоил маленькое взволнованное сердечко. Мальчик послушался и сел рядом с дедушкой.
- Почему ты так сокрушаешься, что я не разрешаю тебе вернуться к священнику? Он ведь богатый и за свои деньги найдет себе другого проводника. Лессинг, напротив, человек бедный и к тому же глубоко несчастный. Мы же читаем в священной книге, что Спаситель сострадал несчастным и что всегда помогал им - а ты не хочешь помочь Лессингу. Этого я от тебя не ожидал!
- А почему вы дядю Лессинга считаете несчастным, ведь у него все есть! - робко возразил Палко. Он чувствовал, что поступил неправильно, так не сделал бы Иисус.
- Я могу тебе об этом рассказать, но ты мне должен дать слово, что об этом никому не скажешь, ни Лишке, ни Лессингу.
- О, я никому не скажу, дедушка, - и мальчик положил свою маленькую ручку в мозолистую руку седого старца.
- Ну, тогда слушай: у дяди Лессинга также был маленький мальчик, но он потерялся. Его жена об этом так сильно скорбела, что потеряла здравый рассудок. Она все рвется пойти искать своего ребенка. Поэтому дядя Лессинг берет ее с собой, чтобы она одна, ушедши из дому, не заблудилась. Она и здесь будет искать своего мальчика, и поэтому ты всегда должен сопровождать ее.
- И помогать ей искать его! - воскликнул мальчик, вскакивая. На его маленьких щечках еще были видны слезы, но глаза сверкали от радости и желания действовать.
Юрига был рад, что ему удалось убедить мальчика. Теперь Палко вместе с больной сможет искать заблудившееся дитя. Теперь Юрига знал, что Палко больше не пойдет к священнику, а останется дома.
- Но не забывай, - напомнил ему дедушка, - что тебе нельзя ни в присутствии Лессинга, ни кого-либо другого упоминать про дитя.
- Но с тетей я ведь могу о нем говорить?
- Да, с ней можно.
- Значит, это был мальчик? А большой он был? Я должен это знать, чтобы узнать его, если где встретим.
- Он был совсем маленький, только в одной рубашонке.
- Бедное дитя! - воскликнул Палко, полный сострадания.
Рассуждая так, они достигли хижины. Мальчик совсем не обратил внимания, что дедушка несет кувшин, настолько все услышанное заняло его мысли и сердце. Он помог дедушке приготовить большую постель.
- Не правда ли, дедушка, мы здесь тоже можем принять Господа Иисуса?
- Разумеется, сынок мой, как же нам не принимать Его? Ему ведь принадлежит вся наша хижина!
- О, как я рад!
Понятно, на другое утро ему пришлось идти в дом лесничего предупредить, что он больше не придет, и на сердце у него было так печально, особенно потому, что не сможет даже попрощаться со священником.
Но как же велика была его радость, когда он в доме лесничего застал священника, опередившего его. Увидев мальчика, он ласково приветствовал его:
- Здравствуй, Палко! Сегодня я встал раньше обычного, и ты приходишь за мной позже.
- О, я совсем не для того пришел, чтобы сопровождать вас, - ответил мальчик сквозь слезы. - Дедушка передает вам поклон и велит сказать, чтобы вы себе нашли другого мальчика, так как я нужен ему дома. Он сказал, что такой барин, как вы, за деньги всегда найдет другого.
- Другого такого Палко я за деньги не найду, - сказал священник, гладя головку мальчика. - А зачем ты ему нужен? Может быть, его еще можно уговорить, если я сам пойду к нему; я ведь могу здесь остаться до среды.
- О, это будет бесполезно, - тяжело вздохнул Палко. Он вытер слезы и коротко рассказал, почему теперь он нужен дома и кого придется ему обслуживать. При этом он добавил, каким несчастным он чувствовал себя вначале. - Теперь я хочу дедушку успокоить, но боюсь, не оскорбил ли я чем-нибудь Господа Иисуса?
Священник присел на срубленном дереве, а Палко, по своему обыкновению, опустился на траву возле его ног и прижал свою голову к коленям священника.
- Не оскорбил ли ты Его? О нет, наоборот, Он, наверное, удивлялся тебе! - ответил священник.
- Удивлялся? Чему же?
- Ну, ты ведь совсем еще недавно обещал быть Его слугой. Он считал твое решение серьезным и принял тебя. Если бы ты был у меня на службе, то должен был бы идти, куда я посылаю, и делать то, что я приказываю.
- О, с какой радостью я исполнял бы все ваши поручения, но еще с большим удовольствием повеления Иисуса!
- Вот, Палко, Он мне и тебе говорит: "Возьми на себя крест свой и следуй за Мною". Он охотнее остался бы со Своими учениками, которых так любил, но Его Отец Небесный сказал Ему: "Возьми этот тяжелый крест на Свои плечи и неси его на Голгофу, и позволь Себя там распять на нем!" И что же Он сделал? - Он повиновался.
- Значит, вы полагаете, что Господь Иисус послал мне это и повелевает оставить вас и служить тете? Значит, это мой крест?
- Да, дитя мое, я так думаю. Возьми его охотно на свои плечи. Господь, наверно, знает, зачем он к тебе посылает эту душу, как Он знал, зачем Он тебя ко мне послал, чтобы служить мне!
- Так что я, в самом деле, буду на Его службе?
- Разумеется, ты будешь Его маленьким слугой.
- О, быть может, Он мне тогда поможет найти ее маленького мальчика! - Палко радостно воскликнул.
- Какого мальчика?
- О, об этом я не смею никому говорить, ни Лишке, ни Лессингу; так приказал мне дедушка. Но вас дедушка не упоминал, и потому полагаю, что вам можно рассказать.
Палко все рассказал священнику и удивлялся, что тот ему ничего не отвечает и только на него как-то странно посматривает.
- Сколько же тебе было лет, Палко, когда мать Анна нашла тебя? - спросил он после небольшой паузы.
- Она говорила, что мне тогда было приблизительно полтора года.
- А потерявшийся ребенок Лессинга тоже был мальчик?
- Да, но совсем маленький, в одной рубашонке.
- О, пути Господни неисповедимы! Ну, я думаю, что Господь Иисус поможет тебе найти ребенка несчастной женщины. Служи ей усердно, и в свое время ты возблагодаришь Господа, что Он разрешил тебе это!
У мальчика на душе было как-то странно тяжело. На мгновение он закрыл лицо руками и молчал. Потом он повернул его к своему хозяину.
- О, я так огорчен!
- Огорчен? Чем же?
- Тем, что не понял, что Господь зовет меня и что не хотел повиноваться Ему.
- Ну, ты подумал так же, как и мы взрослые часто думаем. Мы обещаем служить Господу, но когда Он нас посылает куда-нибудь, куда нам не хочется, мы не желаем повиноваться Ему. Мы забываем Его слова: "Отвергнись себя и следуй за Мною!" Но теперь не скорби, дитя мое, это тебе не поможет. Исповедуй Господу свое непослушание и проси о прощении, и Он простит тебя, а потом служи Ему при тете так же верно, как служил ты Ему при мне! Этого не пришлось повторять Палко дважды, о нет: он немедленно облегчил свое сердце, исповедав все пред Иисусом, и потом со слезами на глазах обещал служить Ему верно. Помолился и священник, чтобы Господь помог Палко также и Лессинга с женой его привести к Нему, как он привел его самого.
Потом священник поцеловал Палко, вытер его слезы и сказал:
- Не беспокойся, мы все же останемся хорошими друзьями, ведь мы слуги одного Хозяина. Если тебе придется бывать в селе, навещай меня. Твой Новый Завет я верну тебе, он тебе еще понадобится. Дома у меня есть полная Библия, и я намерен еще выписать много Библий.
Священник вынул из кармана дорогую книгу, прижал ее с чувством к своим губам и потом протянул своему маленькому другу.
- О, если бы она везде добилась того, что она сделала с моей душой! - сказал он со слезами на глазах.
Они вместе вернулись в дом лесничего, где Палко простился с лесничим и его женой, которым совсем не нравилось, что дедушка требовал Палко домой. Но священник успокоил их, сказав, что он теперь сам хорошо знает все тропинки и поэтому эти три дня обойдется один.
Жена лесничего подарила Палко маленький свисток, чтобы звать Дуная, и блестящую крону (австрийская монета). Кроме того, она дала ему с собой такой узел со всякими хорошими вещами, что он еле мог нести его.
- Если тебе придется проходить мимо, то заходи к нам, - говорила она, - даже и тогда, когда нечего продавать.
Палко это охотно обещал.
Священник проводил его до их хижины. Он пришел поблагодарить дедушку и подарил ему новую золотую монету.
Дедушка теперь не удивлялся, что Палко так полюбил священника. Он действительно был на редкость хорошим человеком. Дедушка полагал, что священник даст Палко две кроны за его хорошую службу, но он дал ему десять и еще десять дал дедушке на воспитание мальчика.
Когда священник ушел, Юрига развязал узел, посланный женой лесничего.
- Послушай, сынок! Ты, я вижу, хорошо служил. Да вознаградит Господь добрую лесничиху, что она вспомнила про нас!
- Не правда ли, дедушка, теперь вам больше не нужно заботиться обо мне, теперь я могу уже кое-что для вас заработать!
- Разумеется, сынок мой! На эти десять крон я смогу купить себе на зиму новые сапоги. Я уже порядком себе голову ломал, где мне на это достать денег, - и вот они! Правду говорит Священное Писание: "Ищите прежде Царства Божия и правды Его, и остальное все приложится вам!" Похоже на то, что Бог приказал этому подарку словно с неба упасть. Ну, теперь я могу нас обоих обеспечить всем необходимым на зиму. А съестного, принесенного тобой, нам хватит на две недели. Да, в Библии не напрасно сказано, что - "Бог есть любовь".

ЖЕНА ЛЕССИНГА
Старый Юрига не думал, что совместная жизнь с больной женой молодого друга будет легкой. Но из любви к Лессингу он был готов терпеть и некоторые неудобства, лишь бы только помочь ему. Однако все пошло так хорошо, как он себе и не мог представить.
Лессинг с женой пришли под вечер. Они оба устали и с благодарностью поели предложенный им суп. Потом из захваченных с собой одеял и подушек они устроили себе постель и пошли отдыхать.
Только на другое утро Юрига мог ближе познакомиться с молодой женщиной.
- Бедное, жалкое творение, - думал он, сострадая им, - какая она еще молодая, ей самое большее лет 26, и такая красивая! Но на кого она похожа, кого она мне напоминает? Бог знает, как мы тут с ней будем жить!
Пока она их не беспокоила. С самого утра она сварила им хороший суп и угостила Юригу и Палко принесенным с собой пирогом. Досталось и Дунаю, который в восторге прыгал около них. Для Палко она принесла еще и орехов. И когда Лессинг передал ему его новый костюм и фуражку, она помогла ему одеться. Мальчик с первого же мгновения ей очень понравился. Со взрослыми она почти совсем не разговаривала, но как только они оказались наедине с мальчиком, то сразу с ним заговорила. У нее был приятный голос, правда, немного печальный, похожий на шелест берез.
Когда пришел Лишка, то и он получил кусок пирога. Она охотно отвечала на вопросы Лишки, но глядя на нее, он не мог удержаться от слез.
- Ты хорошо сделал, сын мой, что взял ее с собой, - сказал Юрига Лессингу через неделю. - Ты был прав, говоря, что мальчик ей понравится.
- О, кому бы он не понравился? - ответил Лессинг.
Теперь они спокойно могли отправляться на свою работу, не боясь, что молодая женщина будет скучать. На это у нее не оставалось времени. Она перестирала все грязное белье, какое только нашла в их хижине. Она готовила им еду, убирала хижину, резала и сушила грибы, собранные ею вместе с Палко. А если у нее не было работы, она шила или штопала. Даже Лишке она залатала рубаху. Потом она что-нибудь вышивала.
Палко помогал ей очень внимательно. Он ей рассказывал кое-что и о своей "стране солнца". Сразу же на другой день он свел ее туда. Он показал ей и свою книгу и учил ее разбирать слова. Она охотно слушала его. Иногда она погружалась в печальные свои думы.
Палко догадывался, что она думает о своем мальчике. Он ее стал любить с каждым днем все больше. Когда они ходили вместе, обычно держали друг друга за руки, как двое детей.
Однажды, когда она опять сидела, погрузившись в свои размышления, Палко вдруг прижал свою голову к ее плечу.
- Тетенька, - сказал он, - вы, наверное, скорбите о своем ребенке; не печальтесь, мы его найдем. Я уже об этом просил Господа Иисуса, и Он нам поможет.
Встревоженная его словами, она посмотрела на него и обняла его. Платок упал с ее головы, и лучи солнца освещали два миловидных лица, похожих друг на друга, как две капли воды.
- Ты мне найдешь его, Палко?
- Непременно, тетя, мы найдем его, только вы мне должны сказать, каков он из себя?
- Такой, как ты, только маленький.
- А он уже умел ходить? - продолжал Палко, обнимая тетю своими маленькими ручонками. О, как давно он не знал материнской ласки!
- Да, когда я его держала за руку, он ходил рядом со мной; немного мог ходить и один.
- А как звали вашего мальчика?
- Мы его звали" Мишко.
- Ну, когда мы пойдем искать его, то будем звать: Мишко, Мишко! Лучше вы его зовите, меня он может испугаться, ведь он еще маленький. Тетенька, - спросил он, освобождаясь из объятий молодой женщины, - когда же вы потеряли своего мальчика?
- Когда? - она посмотрела на него смущенно. - Этого я, Палко, не знаю. У меня в голове как-то странно. Часто она у меня болит, и тогда я ничего не знаю. Но здесь в горах мне лучше. Здесь у меня на душе легче, чем у нас дома.
- Знаете что, вы могли бы у нас насовсем остаться. Зимой мы могли бы жить внизу, в селе. В нашем доме хватило бы места для всех. Мы там имеем большую избу, кухню и кладовую, и я думаю, что мы жили бы мирно.
- Я охотно осталась бы с тобой. На глазах мальчика показались слезы. Он чувствовал, что его любят.
- Я вас очень люблю, хотя вначале не хотел приходить, чтобы служить вам, так как мне пришлось оставить священника. Он научил меня многому, и я охотно служил ему. Но и вам я верно служу, не правда ли? И я думаю, мой Господь будет доволен мною. И если это мой крест, то он вовсе не такой тяжелый. Но мы говорили про вашего мальчика.
- Ах, да! Дома люди говорят, что его, наверное, растерзали дикие звери. Но я тому не верю, - ответила она, опуская голову. - О, я твердо знаю, что он жив, и потому я должна искать его. Я не верю, что его растерзали!
- И не верьте этому, - утешал Палко ее, - это только так говорят. Когда я был маленьким, моя мама меня тоже нашла в горах по ту сторону Вагталя, где я будто бы заблудился. Но Господь Иисус сохранил меня, так что никакой зверь меня не тронул. Его Самого ведь злой Ирод тоже хотел убить, но Мария и Иосиф увезли его.
- Значит, твоя мамочка нашла тебя? - воскликнула она. - Как это было?
- Если вы хотите, то я расскажу вам все подробно. Маменька собирала грибы. Вдруг она услышала плач ребенка. Она пошла туда, откуда слышался голос, и на дороге нашла маленького ребенка. Он был в одной рубашечке, босиком и просил воды. Она дала ему воды и хлеба. И так как она не знала, чей ребенок, то понесла его домой и о своей находке сообщила в волость. Но никто не явился. Тогда она приняла меня ради Бога, как потом и Юрига. Но тетя, - воскликнул он, - может быть, и вашего Мишко кто-нибудь нашел и принял, так что мы здесь в горах напрасно будем его искать?!
Женщина встала, сжала голову обеими руками и, погрузившись в размышления, сама себе вполголоса проговорила: "Кто знает, где он теперь".
- Не беспокойтесь, - утешал Палко несчастную, - Господь, наверное, знает, где он. Будем просить Его, чтобы Он помог нам найти его. Теперь в горах можно встретить много женщин. Спросим каждую, не находила ли какая из них мальчика. И может быть, нам посчастливится встретить как раз ту, которая нашла его.
Начиная с того дня, жена Лессинга и Палко каждый день говорили про своего Мишко. Палко научил ее, как она должна просить Господа Иисуса, чтобы Он ей открыл, где ее мальчик. Она твердо верила, что он жив и что она найдет его. С тех пор она стала более разговорчивой, и ее прежде бледные щеки стал покрывать румянец.
Юрига же часто размышлял, на кого она так похожа. Все они чувствовали себя в ее присутствии хорошо, и чтобы порадовать ее, они делали все, что только могли.
Сам Лессинг не знал, как угодить ей. Вначале она как-то избегала его, но теперь она больше этого не делала. Когда он, бывало, приносил из лесу осиновую колоду и, разрубив ее, садился вырезывать ложки, то она со своим шитьем в руках садилась рядом с ним и иногда смотрела на него так приветливо и с такой нежностью, что он готов был от радости ликовать.
Когда он вслух читал из Нового Завета, она обыкновенно садилась ближе к нему и внимательно слушала.
Лессинг уже научился верить, что Бог милостив к грешникам; он научился просить Господа Иисуса, чтобы Он исцелил его любимую жену.
Палко рассказал ему, что священник, читая некоторые места священной книги, уже нашел путь в настоящую "страну солнца".
Лессинг тоже жаждал найти его; но он не хотел и не мог туда прийти один, без своей жены. Как Бог мог бы его принять туда, если бы его жена осталась такой же несчастной и не могла бы стать верующей во Христа. Ведь из-за его греха помутился ее разум.
Так как они не знали, что Палко один читал там, в "стране солнца", то решили читать священную книгу с начала, строчку за строчкой, и стали понимать ее все лучше и лучше. Выпало несколько дождливых дней, когда они не могли работать. Но за чтением той книги они и не замечали, как быстро проходило время.
Лишка теперь засиживался у них и к себе уходил только ночевать. Иногда он с собой брал и Палко, и тогда они до поздней ночи рассуждали о прочитанном.
Лессинг с каждым днем все сильнее жаждал познать путь спасения. Он молил Бога, чтобы и жена его встала на этот путь. Найти свое дитя он уже не надеялся. Он верил, что оно уже находится в вечной "стране солнца", и надеялся встретить его там.

В ДОМЕ СВЯЩЕННИКА
Хотя они все жили вместе мирно и хорошо, все же мальчику чего-то недоставало. Порой на него находила такая тоска по священнику, что он должен был повторять: "Господи Иисусе, я ведь хочу нести свой крест безропотно, но все же он очень тяжелый!"
Его маленькое сердечко чувствовало, что здесь не было никого, кто мог бы его вполне понять, священник же, без сомнения, понял бы его. За все это время он ни разу не имел случая пойти в село. В первое воскресенье был дождь, а на второе - дедушка вместе с дядей Лессингом и дядей Лишкой пошли в церковь. Когда они после обеда вернулись, Палко попросил разрешения сходить до лесничего. Из благодарности за подарки он хотел отнести жене лесничего немного грибов, собранных накануне. Он взял с собой и Дуная, и они побежали изо всех сил.
На душе у мальчика было, как у птички, вырвавшейся из клетки, и Дунай радовался вместе с ним.
"Теперь я, наконец, узнаю, как дела у священника", - радостно думал Палко. По дороге он распевал песенку, которой научила его тетя. До дома лесничего он добрался быстро и лесничиху дома застал одну.
- Дедушка передает вам привет, и я принес платок, в котором были завязаны вещи, и в благодарность за них немного грибов.
- О, какие чудные грибы! Где же ты их еще нашел? Кланяйся от меня дедушке и скажи, что я ему очень благодарна. Присядь немного и выпей кофе. Я дома совсем одна, и мне будет веселее. Тебе, наверное, тоже некуда торопиться?
- О нет, - ответил Палко. Он был рад, что сможет расспросить про священника. Поговорив с лесничихой о том о сем, он посмотрел умоляюще на нее:
- Скажите, пожалуйста, как чувствует себя господин священник?
- Наш священник? Ему хорошо, дитя мое. Только теперь он какой-то странный, - сказала она, покачав головой.
- А в чем странный?
- Ну, в это воскресенье, так же, как и в прошлое, он проповедовал как никогда! - Лесничиха рассуждала с Палко, как с равным, наверное, потому, что он так внимательно и серьезно слушал.
- Ах да, когда я был у него в то воскресенье утром, он мне говорил, что собирается так проповедовать, как никогда. И это потому, что он теперь нашел путь в настоящую "страну солнца", где вечный свет.
- Значит, он об этом тебе говорил? Да, он нам в то воскресенье сказал такие странные слова. Если бы ты не был с ним две недели, я об этом не стала бы тебе рассказывать, ведь ты еще ребенок. Он говорил, что до сих пор не заботился о нас, как верный пастырь; что он еще до сих пор сам не пережил рождения свыше и не знал, прощены ему грехи или нет. Он будто бы нам говорил то, что знал о Господе Иисусе, но сам будто бы не принял Его в свое сердце. Потом он говорил, что и каждый из нас должен принять в свое сердце Господа Иисуса и что теперь он готов указать настоящий путь к Господу и повести нас к Нему, так как он сам пережил эту милость, и что Бог принял его Своим чадом.
Я обо всем этом не могу тебе рассказать, как должно, мой мальчик, но этой проповеди я никогда не забуду, также и сегодняшней. Я еле могла дождаться сегодняшнего дня, так как хотела узнать, как он нам покажет путь к Богу. Он говорил сегодня, как велик и свят Бог и какие мы большие грешники. Потом он сказал, что нас ждет вечная гибель, если мы не обратимся к Богу и не придем к Иисусу Христу.
В костеле было так тихо, что было бы слышно даже падение иголки; никто не дремал, все слушали с величайшим вниманием. Я даже не могу всего тебе передать - было так, как будто это вовсе не наш священник, так странны были его слова.
После богослужения народ на улице собрался и стоял кучами; все были взволнованы, как будто уже настал великий, страшный день суда, о котором он только что говорил. В проповеди он упомянул также об одной книжке, чрез чтение которой нашел путь к Богу и Христу. Что там написано, я ясно не поняла, только запомнила, что эту книгу нужно читать строчку за строчкой.
- Вот эта книжка, - сказал Палко, вытаскивая ее из-за пазухи.
- Значит, эта книга у тебя? - спросила пораженная лесничиха. Она поспешно достала свои очки, и когда Палко ей открыл первую страницу, она читала: "Читай внимательно, строчку за строчкой". - Где же ты достал эту книгу? Дал ли ее тебе наш священник?
Мальчику пришлось снова рассказать, где и при каких обстоятельствах он ее нашел. Лесничиха слушала его с удивлением. Он рассказал ей также и о том, что они читали ее вместе со священником и что они оба приняли Господа Иисуса, как некогда Мария, и Святого Духа точно так же, как капля росы.- солнце.
- О, дитя, ты говоришь, как какой-нибудь святой или как двенадцатилетний Иисус в храме! - воскликнула она с удивлением. - Не можешь ли ты мне оставить эту книгу?
Палко на мгновение задумался.
- Я бы вам ее охотно оставил, но я сам еще не дочитал ее до конца. Правда, дядя Лессинг принес из дому полную Библию и теперь из нее читает нам вслух. Но я читаю отдельно, когда ухожу в свою "страну солнца". А когда мы теперь с тетей уходим собирать ягоды, то я ей читаю вслух. Большую книгу брать с собой я не могу и в ней я не так хорошо разбираюсь, как в своей.
Вот что мы сделаем! - сказал он вдруг. - Когда господин священник возвращал мне эту книгу, то сказал, что выпишет много таких. Значит, такие книги есть еще.
- Он так говорил? - радостно переспросила лесничиха. - Знаешь, Палко, дедушка на тебя не обидится, если ты сегодня вернешься немного позже. Сегодня ведь воскресенье, и он обойдется и без тебя. Я хочу кое-что послать нашему священнику. Не можешь ли ты ему это отнести и попросить, чтобы он для меня достал такую книгу? Я согласна заплатить, сколько бы она ни стоила. Ты согласен?
- Почему и нет! Я тогда ведь увижусь со священником! - воскликнул он радостно.
Мальчик видел, как лесничиха положила в корзину пару голубей, немного яиц, часть принесенных Палко грибов, кусок овечьего сыру и свежего масла.
- Отнеси это и скажи, что я ему низко кланяюсь. Скажи священнику, что я не в силах забыть его проповеди. Пусть он помолится обо мне, чтобы и мне найти путь к Богу и не погибнуть навеки. Я согласна делать все, что он скажет. Если бы он послал меня даже в самое дальнее паломничество, я пошла бы. Готова я заказать также и молебны, лишь бы только не погибнуть.
Над всеми этими словами мальчик размышлял всю дорогу.
"Как лесничиха это себе представляет? Господь ведь ясно сказал: "Придите ко Мне!" Марфа ведь никуда не ходила, и деньги ей не пришлось платить; она только приняла Господа Иисуса. Лесничиха, наверное, не знает рассказа про медного змея в пустыне, как и я раньше не знал. Или этот рассказ об израильтянах в Египте, которые не умерли лишь потому, что вместо них умер ягненок. И Ты, Господи Иисусе, есть тот Агнец Божий, который умер на кресте за наши грехи! О, как жаль, что я ей не рассказал об этом. Но если не забуду, то на обратном пути расскажу обо всем. А когда она будет иметь священную книгу, тогда все узнает. Теперь я оставил ей свою книгу, пусть немного почитает. Только жаль, что об этом не говорится в самом начале! Но ведь ее надо читать строчку за строчкой, и тогда она найдет".
Мальчик скоро добрался до дома священника. В передней его встретила служанка.
- Священник немного прилег, - сказала она. - Другого я не впустила бы, но о тебе он сказал, чтобы всегда пропускать к нему. Покажи священнику, что у тебя там в корзине, а потом передай экономке.
Мальчик тихо вошел в комнату священника. Священник лежал на кушетке и при входе мальчика открыл глаза.
- Здравствуй, Палко! Наконец ты пришел! - протянул он навстречу ему свои руки. - Я уже стал думать, что ты меня совсем забыл. Ну, не плачь! Я ведь знаю, что ты охотно пришел бы проведать меня.
- О, с какой бы радостью!
Палко вытер слезы и поставил корзину на стол. Потом он опустился возле кушетки на колени и сделал то, что никогда еще не делал, - он обнял священника, как он обнимал тетю, и прижал свое маленькое, загорелое личико к бледной щеке священника.
Одинокого священника это неожиданное проявление нелицемерной детской любви так растрогало, что он привлек мальчика к своей груди и поцеловал его чистый, белый лоб.
- Почему вы лежите? Вы устали, или вам нездоровится? - спросил мальчик озабоченно.
- Да, я немного устал, Палко, и притом у меня колет в груди и в боку, так что мне трудно дышать. Другим я об этом не говорил; а тебе говорю для того, чтобы ты вместе со мной просил Господа Иисуса, чтобы Он сделал меня здоровым.
- О, тогда будем просить Его сейчас, а потом я расскажу вам, зачем я пришел.
- Господи Иисусе, мой добрый, дорогой Иисус, - молился мальчик, - я знаю, что Ты пребываешь с нами! Пошли исцеление дорогому священнику! Ты ведь знаешь, что он болен и потому не может говорить проповеди и делать другой работы, а он ведь должен народу, также и лесничихе, говорить про Твой путь!
- Если Ты, как Сын Божий, вынес немощи всех людей, в том числе и мои, - добавил священник, - то ради Твоего обетования услышать, если двое или трое согласятся о чем-либо просить, - удали эту болезнь! Я так охотно трудился бы еще и говорил бы другим о том свете, который Ты послал мне самому! Твой народ погибает во мраке! Многие годы я сам был слепым вождем слепых, наемным пастырем, который не ходил впереди стада. О, разреши мне наверстать хоть часть упущенного! Я еще молод; жизнь еще впереди! Если Ты сделаешь меня здоровым, то обещаю всю дальнейшую мою жизнь посвятить всецело Тебе! Аминь!
В комнате было тихо, как в церкви. Наконец Палко нарушил тишину восклицанием:
- Он услышал нашу молитву и сделал так, как мы Его просили!
- Я этому верю, Палко, продолжай только молиться за меня. Ты ведь знаешь, что мы оба являемся слугами одного Господа, так поможем друг другу.
- Вам уже немного лучше, не правда ли?
- Да, как ты пришел, мне сразу стало легче. Знаешь ли, Палко, у меня так же, как и у тебя, нет никого из близких. И когда я, совсем одинокий, лежал, у меня на сердце было очень тоскливо.
- Разве у вас тоже нет ни отца, ни матери?
- Они уже давно умерли.
- И у вас нет ни одного дедушки, ни брата, ни сестер?
- У меня было много братьев и сестер, но они почти все умерли от чахотки.
- А эта дама, которая была здесь, это ведь ваша сестра?
- Да, она одна у меня осталась. Но она живет далеко отсюда и имеет свою семью. И если я болею, она не может приходить и смотреть за мной.
- А эта старушка, которая живет у вас?
- Это старшая сестра моего покойного отца. До твоего прихода я чувствовал себя таким покинутым, как Господь Иисус в Гефсиманском саду. Теперь Он прислал ко мне тебя; слава Ему за это! Но ты, кажется, что-то принес с собой?
- Да, чуть не забыл! - воскликнул Палко. - Лесничиха посылает вам несколько вкусных вещей, чтобы вы скорее поправились. Вот здесь пара голубей, немного яиц, сыр, который вам так нравится, немного черного хлеба и масло.
- Правда, Палко, это вкусные вещи. Я не ел с утра, так как не было времени. Я должен был сказать две проповеди, совершить одни похороны и другие дела. Но теперь я хочу есть. Отрежь себе и мне по куску хлеба и положи на стол масло и сыр.
Они сели за стол. Священник ел мало, но больше угощал мальчика. Дунай тоже получил свою долю.
Потом священник попросил мальчика отнести корзину на кухню и попросить старушку освободить ее.
Палко исполнил поручение лесничихи и рассказал священнику все, что она говорила ему. Палко и представить себе не мог, как этим обрадует священника. Он встал, медленно подошел к столу, на котором лежало несколько книг, и взял одну из них.
- Слава Богу! Я выписал их много, но не предполагал, что так скоро они мне уже понадобятся.
Священник сел за стол и на первой странице книги написал те же слова, какие нашел в книге Палко, и прибавил еще несколько. Потом он сложил над книгой руки и помолился. Через некоторое время вошла старая женщина. Она несла корзину, но не пустую.
- Я положила туда кое-что для Палко и его дедушки, - сказала она священнику. - Но ты выглядишь очень усталым. Не лучше ли тебе лечь? - сказала она озабоченно и приготовила постель.
- Немного погодя, тетя. Прежде я хочу немного проводить Палко. Он должен идти, так как до дому далеко.
Никогда разлука не казалась мальчику такой тяжелой; он готов был заплакать.
- С вашего позволения я бы охотно остался здесь, - сказал по дороге Палко, - ведь вы так одиноки!
- Это не годится! Твой дедушка не знает, где ты, и будет беспокоиться, да и лесничиха тоже. Иди домой, но не беги, чтобы не вспотеть и не простудиться. Я уже успокоился. И как ты знаешь, я тоже принял в свой дом Господа Иисуса. Я только потому так опечалился, что не подумал о Нем прежде, но теперь я не забуду Его. Знаешь что, попроси дедушку, чтобы он был так добр и завтра пришел бы ко мне; мне нужно с ним поговорить по одному важному делу, - сказал священник на прощание.
Было уже темно, когда Палко вернулся. Дедушка с Лессингом уже искали его. Он им рассказал, где был, и потому все сошло гладко. Он чувствовал себя усталым и пошел спать.
- Чего священнику от меня понадобилось? - размышлял Юрига. - Как ты думаешь, Мартин?
- О, - ответил Лессинг мрачно, - по-моему, он хочет уговорить вас отпустить Палко к нему. Таким господам постоянно что-нибудь приходит в голову. Палко мне говорил, что священник с него взял слово, что после вашей смерти ни к кому другому не пойдет на службу, как только к нему. Может быть, он хочет вас спросить, не согласитесь ли вы отпустить его еще при жизни своей, так как другого такого мальчика ему не найти. Но я просил бы вас, ни за что на это не соглашаться. Правда, этот мальчик мне чужой, и я ему, но я не знаю, что со мной случилось бы, если бы вы разрешили ему уйти и он больше не вернулся бы к нам. Мне кажется, что я своего пропавшего ребенка не смог бы больше полюбить, чем его.
- Не беспокойся, - ответил Юрига со слезами на глазах, - я этого не позволю. Что я сам делал бы без него? Я часто думаю, что именно он приведет меня к Господу. И это было бы мне наградой за то, что я его приютил.
Лессинг уже собрался расспросить Юригу о том, что ему рассказал Палко, провожая его в село. Дома он часто об этом думал, но здесь об этом забыл. Однако проснулись его жена и мальчик.
- Пойдем спать, - шепнул Юрига, - не будем беспокоить их.

МИШКО
На другой день рано утром Юрига отправился в путь. У него были в селе и другие дела. Но прежде он решил зайти к священнику, и если бы предположение Лессинга оправдалось, то он решил раз и навсегда отговорить священника от этого намерения.
В передней его встретила служанка, совсем заплаканная. На вопрос Юриги, что случилось, она ответила:
- Господин священник минувшей ночью тяжело заболел.
- Что ты говоришь?! Еще вчера мой мальчик был у него!
- Значит, Палко ваш мальчик? Наш священник его очень любит. Еще вчера он провожал его до подножия горы. Когда я его потом встретила в саду, он мне сказал, что просил вас прийти к нему сегодня, и велел мне сразу повести к нему. Но теперь не знаю, сможет ли он принять вас, надо спросить. Только что у него был доктор.
- А что с ним так внезапно случилось? - спросил удивленный Юрига.
- Ночью у него было большое кровоизлияние; бедная тетя горько плачет. Она говорит, что это их родовая болезнь. Все его братья и сестры, за исключением самой старшей, уже умерли; это он будто бы унаследовал от своей матери.
Юрига подождал в прихожей, пока смогут принять его. Наконец пришла служанка и сказала, что священник хочет поговорить с ним, но только чтобы он долго у него не оставался.
"Что бы он мог хотеть от меня, если будучи так болен, приглашает меня к себе?" - думал Юрига, стоя у постели больного и держа его горячую руку в своей.
- Хорошо, что вы пришли, - сказал священник слабым голосом. Видно было, что он говорит с трудом. - Палко мне рассказал, что его нашла дочь Рацга, также и то, что жена Лессинга ищет своего пропавшего мальчика. Спросите Лессинга, когда он потерял своего ребенка, и расскажите ему, что вы знаете про Палко. Я думаю, что Палко и есть сын Лессинга. Не заставляйте бедную женщину еще дольше искать своего ребенка.
Священник на мгновение замолк. Он дышал тяжело и устало закрыл глаза. Но потом он снова заговорил:
- Это все, что я хотел сказать, больше я не могу. Как видите, я тяжело болен. Если Господь Иисус мне не поможет, тогда скоро наступит конец. Разрешите Палко это короткое время побыть у меня. Мы друг друга горячо любим, так как он привел меня к Господу. Вчера мне сразу стало легче, когда он пришел. Вы еще вдоволь успеете нарадоваться, разрешите мне иметь его при себе хоть в час кончины!
- Я немедленно пошлю его к вам, дорогой священник, - проговорил Юрига, с трудом сдерживая слезы.
Как пораженный внезапной слепотой, он покинул дом священника и село. Он не замечал, что люди кланяются ему и с удивлением смотрят вслед. Перед своими глазами он видел лишь бледное, искаженное болью лицо священника и слышал его ласковый умоляющий голос: "Разрешите мне иметь его при себе хоть в час кончины!"
"О, Лессинг, - говорил Юрига сам про себя, когда достиг горы, - такой больной, он еще заботится о Палко и о нас. Он хотел нам помочь и особенно тебе. Он еле мог говорить от слабости и тем не менее пригласил меня, а мы не хотели разрешить мальчику побыть у него!
"Как же это я сразу не догадался, что речь идет о Палко, когда Лессинг рассказывал о дальних горах! - думал Юрига про себя. - Понятно, я вообразил, что они своего мальчика потеряли в этом или в минувшем году. Почему же я никогда не говорил ему, что Палко не внук мне? И он ведь спрашивал, приходится ли мне Палко сыном моего сына или дочери? Если бы до этого не додумался священник, мне бы это никогда в голову не пришло. Значит, не напрасно Бог так устроил, чтобы нам встретиться! Сегодня же Лессинг должен узнать, что он не погубил своего сына. О, как часто я ломал свою старую голову, думая, на кого так поразительно похожа эта несчастная женщина. Мальчик похож на нее, как две капли воды".
Дорога домой показалась сегодня Юриге необычайно короткой. От радостной вести, которую он нес Лессингу, он чувствовал себя помолодевшим.
"Но как я ему об этом расскажу? - размышлял он, приближаясь к своей хижине. Там все было тихо. - Мальчик с тетей, наверное, ушли собирать грибы, - подумал он. - С тетей? Да ведь это его родная мать!"
Хорошо, что он сразу не застал ее, а то не смог бы удержать слез.
Лессинга он застал неподалеку за работой.
- Вы уже вернулись, дедушка? - спросил он. - Ну, что же нужно было этому священнику?
- О, сын мой, - ответил Юрига дрожащим голосом, - перед этим человеком тебе следовало бы шляпу снять. Я его застал очень больным. Ночью у него было сильное кровоизлияние. Он мне рассказал, что Палко привел его к Господу и что мы при своей жизни сумеем порадоваться о нем, и чтобы мы разрешили Палко побыть у него хоть в час его кончины. Да, сын мой, и я сдержу свое обещание. Мы ему очень многим обязаны, и не знаю, сможем ли когда-нибудь его отблагодарить.
- И все это за те несчастные десять крон, которые он вам подарил? - ответил недовольным тоном Лессинг.
- Не говори так, сын мой, отложи на минутку свою работу и подсядь ко мне. Я хочу кое о чем спросить тебя.
Полунедоверчиво, полуобиженно Лессинг послушался. Он отложил в сторону свой топор и сел рядом с Юригой на траве. Что это старику сегодня пришло в голову бездельничать?
Юрига тем временем так странно смотрел на него, что он уже хотел спросить его:
- Вы чего на меня так смотрите?
- Мартин, в каком именно году пропал твой ребенок?
Лессинг вздрогнул. Он не ожидал, что будет затронут этот больной вопрос.
- А зачем вы меня об этом спрашиваете?
- Да так просто. Я думаю о том, что твоя жена здесь в горах ищет своего ребенка. Но узнала ли бы она его, если бы теперь вдруг встретила?
- О, нет, как могла бы она его узнать! - забыв все остальное, воскликнул Лессинг дрогнувшим голосом. - Она ведь ищет того маленького полуторагодовалого ребенка в рубашонке. А теперь ему должно быть уже около девяти лет.
Юрига помолчал некоторое время, потом продолжал.
- Ты меня однажды спрашивал о Палко, сын ли он моего сына или дочери? Тогда наш разговор прервали, поэтому теперь я хочу тебе рассказать, как попал ко мне этот мальчик.
И Юрига рассказал о странной судьбе Палко, как Анна Рацга нашла красивого маленького мальчика, босого, с непокрытой головкой, в одной рубашонке. Он видел, что волнение овладевало Лессингом все больше и больше, но он не дал ему прервать свой рассказ.
Когда он кончил, Лессинг быстро вскочил на ноги и схватил руку старца.
- А почему вы теперь говорите мне об этом? - спросил он дрогнувшим голосом.
- И ты еще спрашиваешь меня об этом? Неужели ты еще не догадываешься, кто твой сын и где ты должен искать его?
- Палко? Да это невозможно! - воскликнул Лессинг и упал на землю. Он плакал и смеялся, как будто потерял рассудок.
Юрига смотрел на него некоторое время молча. Потом, сняв шляпу, просил Бога послать Лессингу сил и отправился искать Палко. Он вспомнил про священника и то, что обещание, данное умирающему, свято и нерушимо. Он был рад, встретив Дуная, зная, что и Палко тогда недалеко. И он не ошибся.
- Дочь моя, - обратился он ласково к молодой женщине, - брось теперь собирать травы. Иди лучше и дай нам чего-нибудь поесть, так как Палко нужно идти в село.
Они оба послушались, и не прошло и получаса, как Палко был готов исполнить поручение дедушки.
- Дедушка, а у священника вы были? - спросил мальчик робко.
- Да, сынок мой. Он очень болен и скучает по тебе. Я ему обещал на некоторое время отпустить тебя к нему. Нам придется обойтись без тебя.
- О, дорогой дедушка! - воскликнул радостно мальчик и обнял старика. И он тоже прижал его к своей груди.
- Ну теперь иди и присматривай за священником как можно лучше!
Мальчик уже собрался уходить, как ему загородила дорогу жена Лессинга.
- Куда ты уходишь? Куда вы его посылаете? - спросила она испуганно.
- Пусти его, дочь моя, он скоро вернется! - ответил Юрига.
- Палко, ты меня покидаешь?
- О, тетя! - воскликнул мальчик со слезами на глазах.
- И вчера ты куда-то уходил. Я так боюсь, что ты больше не вернешься, как мой Мишко.
- Но я вернусь. Только один раз разрешите мне сходить к священнику, так как я ему нужен. Потом я навсегда останусь у вас.
- Ну беги, Палко, - крикнул Юрига, который не мог равнодушно смотреть на внутреннюю борьбу мальчика, отражавшуюся на его личике.
Старец не желал, чтобы Лессинг, вернувшись, застал здесь Палко. Он должен был прежде свыкнуться с мыслью, что его сын жив и это как раз тот, кого он так горячо любит.
Мальчик поспешно удалился.
- А теперь, дочь моя, приготовь обед своему мужу, он скоро вернется! - заговорил Юрига со встревоженной молодой женщиной.
- Почему вы отослали Палко? - спросила она печально. - Неужели вы не знаете, что я без него не могу жить?
- А зачем его держать здесь, ведь ты его все равно не любишь?
- Я не люблю его? Кто же вам это сказал? - воскликнула она.
- Если бы ты его любила, то перестала бы искать своего Мишко!
- О, дайте мне Палко! - вдруг стала она упрашивать Юригу.
- Я мог бы отдать его тебе, но только, если бы ты приняла его на место своего Мишко. Он пропал безвозвратно. А если бы я тебе отдал Палко, ты прекратила бы бесполезные поиски Мишко?
- О да, дедушка. Пока Палко у меня, я больше так не тоскую и не плачу по Мишко.
- Вот идет Лессинг, дай ему поесть! "Бедный человек", - подумал Юрига, глядя на его бледное лицо и заплаканные глаза.
- Мартин! - крикнула ему жена. - Знаешь ли, что дедушка нам отдает своего Палко! Но теперь он послал его по делу.
Лессинг обнял жену и прижал к своей груди.
- Это хорошо, Ева, что он послал его, но он вернется, и тогда мы его больше никогда не отпустим. А тому человеку, к которому он пошел, мы обязаны так многим, что мы бессильны ему отплатить, пусть же это сделает за нас Палко.
Когда молодая женщина пошла за водой, оба мужчины обнялись.
- Так как Рацги больше нет в живых, то разрешите хоть вас поблагодарить за все добро, что вы сделали для моего дорогого мальчика, да и для меня, несчастного. И за то, что вы отослали его из дому. Я думаю, я не выдержал бы видеть его перед собою и знать, что это мой сын, перед которым я так виноват.

"С ПУСТЫМИ РУКАМИ, НО..."
Мечта мальчика исполнилась: он снова был у своего любимого священника. Но теперь все было совсем иначе, чем раньше. Они больше не гуляли по чудным горным тропинкам и не лазали по скалам. В первые дни они даже не могли поговорить между собой - и все же мальчик был очень рад и благодарен, как Господу Иисусу, так и дедушке, что он теперь мог сидеть возле кровати любимого священника. В первый день доктор даже хотел выслать Палко из комнаты больного, полагая, что он только будет нарушать его покой. Но священник не позволил и, протянув свою руку, сказал:
- Оставьте Палко у меня, он мой маленький друг. Скажите, что он должен делать, и он все сделает. Все другие подымают много шуму, а его почти не слышно.
Так что он мог остаться. И позже доктор убедился, что это хорошо.
Палко на самом деле делал все. Да и не так много уж нужно было делать: время от времени нужно было подать кусочек льда, открыть или закрыть окно. А если что трудное надо было делать, то он должен был пойти на кухню и сказать об этом.
Охотнее всего он сидел возле постели больного. Когда он чувствовал, что у священника усиливается боль, он складывал свои маленькие ручки и просил Господа, чтобы Он помог ему.
Священник тоже много молился, чтобы Господь исцелил его, чтобы еще послужить Ему.
- Но почему Господь не отвечает? - размышлял мальчик. - Ведь Он же слышит наши молитвы, в этом я уверен твердо!
Священник попросил его прочитать из Св. Писания. Это были странные слова...
- Я на этом основании строил из дерева, сена и соломы, - сказал он тихо, - все это сгорит. О, как бесполезно прошла вся моя жизнь! Я был занят напрасным трудом. Сам-то я теперь спасен, но как бы из огня, подобно обгорелой головешке. Не ожидает меня там ни награда, ни венец. О, если бы мне еще была дана возможность жить и работать! Если же я теперь умру, что Господь сделает со мною, негодным рабом?
Больной закрыл глаза, и две крупные слезы покатились по покрасневшим от лихорадки щекам.
И у мальчика на глазах показались слезы.
"Как бы из огня... Он будет спасен, но как бы из огня. Да, эта тяжелая болезнь есть тот огонь, о это ужаснейший огонь!" - тихо про себя размышлял мальчик.
- Ах, Палко, я чувствую себя совсем слабым, - сказал священник однажды вечером. И ночью у него снова пошла из горла кровь. Врач оставался у его постели всю ночь. Утром больной был бледен, как подушка, и совсем ослаб. Но когда мальчик подошел к его постели, он ему приветливо улыбнулся.
- Не печалься ради меня, дитя мое! Мне теперь уже легче. Я больше не чувствую боли, и в боку не колет, так что я могу говорить.
- У вас больше ничего не болит? Значит, Господь услышал наши молитвы, и теперь все будет хорошо.
- Да, Палко, Он нас слышит. Минувшей ночью моей жизни угрожала опасность, но Он еще сохранил ее мне. А сегодня утром чрез Свое Слово Он сказал мне нечто чудное. Читай 2 Тим. 4,8. Там написано: "А теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его". Я эти слова так понимаю, что венец правды, как милосердная награда, ради достижения Христа, даруется всем тем, кто любил Христа и был верным Ему. Если бы Он поднял меня с одра болезни, я бы служил Ему с величайшей готовностью. По тому, как я был воспитан с детства, я искал свое спасение в делах. Но теперь, если Господу угодно отозвать меня, я не хотел бы предстать перед святым Богом с пустыми руками.
Священник говорил совсем тихо, так что мальчику пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать его.
Потом он попросил мальчика прочитать ему вслух из 61 Псалма первые восемь стихов.
- "Только в Боге успокаивается душа моя; от Него спасение мое", - повторял он тихо. - "Только Он - твердыня моя, спасение мое, убежище мое: не поколеблюсь более". О, как это хорошо, Палко! Тогда я могу устоять. После этого на короткое время священник уснул. Начиная с этого дня, все наставления врача и предостережения были напрасны. Никто не мог отговорить священника принимать у себя прихожан и беседовать с ними. Весть об этом передавалась от одного к другому, и иногда приходило до десяти человек, пожелавших видеть священника.
- Так вы сами убьете себя, если будете много говорить, - слышал Палко предостережения доктора.
- Скажите мне всю правду, сколько я еще смогу прожить, не говоря ни с кем? Священник схватил доктора за руку.
- Этого я не могу определить. - ответил доктор уклончиво.
- Может быть, несколько недель при наибольшей осторожности?
- Да, а в противном случае только несколько дней.
- Да будет воля Божия! Тем более я должен приготовиться.
О, это были знаменательные минуты для всех окружающих его, и они никогда их не забудут.
- Молись, Палко, чтобы Господь дал мне силы указать им всем правильный путь к вечной жизни, - говорил он несколько раз мальчику.
Палко это делал, и Господь дивно помог Своему умирающему слуге.
- Мне, вашему умирающему пастырю, вы можете верить: делами вашими вы вечной жизни себе не можете получить; и святые угодники не помогут вам попасть на небо! Христос на Голгофе спас вас, умирая за вас! Он - Агнец Божий, берущий на Себя грех мира! Мои грехи Он уже снял с меня, снимет также и ваши грехи, если только придете к Нему!
Так священник наставлял народ.
На следующей неделе пришла большая партия Библий, которые он раздал всем желающим.
- Не дайте никому отнять их у вас! - говорил он. - Это вечное Слово живого Бога. Читайте эту книгу строчку за строчкой, верьте ей и живите по ней! И Бог укажет вам путь к вечной славе, как Он указал его мне. Я принял Иисуса в свое сердце. Я умираю еще молодым, но все же... О, если бы вы знали, как я счастлив!
Это было очевидно каждому, и народ удивлялся этому, так как никто никогда не видал такого счастливого больного.
Но лучше всех это сознавал Палко. Когда они бывали одни, он тихо садился возле постели больного и тот даже во сне держал руку мальчика в своей. Он молчал, но лицо его сияло от неземного счастья.
- Палко, я даже не могу осознать, что так скоро увижу Того, Кого мы еще не видели, но Которого и не видя так возлюбили.
- О, - вздохнул мальчик, - если бы я мог уйти вместе с вами!
- Нет, ты служи Ему здесь на земле до тех пор, пока Он дозволит! О, как счастлив был бы я, если бы мог посвятить Ему всю свою жизнь! В свое время ты последуешь за мною и тогда расскажешь мне, читали ли эти люди Божье Слово и приняли ли Его. Но теперь оставайся верным нашему Господу до конца!

ТОРЖЕСТВЕННЫЙ МОМЕНТ
Уже вторую субботу Палко находился у дорогого ему священника. Тем временем приехала сестра священника проведать больного брата. Она была очень опечалена болезнью единственного брата. Вместе с ней прибыл новый каплан (катол. священник при небольшом приходе). Он должен был замещать больного священника.
- Так как теперь я уже не один, то иди, дитя мое, немного подышать своим родным горным воздухом и проведать своих, - сказал священник Палко. - Но в понедельник приди снова. Передай поклон всем в доме лесничего и своему дедушке. Передай привет нашим горам, которых этими плотскими глазами я уже больше никогда не увижу. А если посетишь свою "страну солнца", то подумай о вратах неба и что скоро чрез них я войду в нашу настоящую "страну солнца", там за облаками.
Все присутствующие заплакали, слыша эти слова, не плакал только Палко.
Но тем более плакал он позже, когда шагал уже по скошенной поляне к тому месту, где они в первый раз встретились и где он рассказал ему о священной книге.
О, как печально, что его дорогой друг больше никогда не придет сюда! И никогда больше он не сможет здесь сесть у его ног! О, как мрачно и печально было сегодня в горах! Коса срезала все цветочки, и ни один из них больше не цвел. Птички смолкли, не видно было и бабочек, раньше порхавших с цветка на цветок. Даже солнце скрылось за темными тучами. Снова приближалась гроза, но Палко этого не замечал. Он шел и плакал. Вдруг он заметил, что там же, где и раньше, только немного выше, была видна чудная радуга, на самом деле очень похожая на ворота. Мальчик поднял свои глаза, полные слез, к этим воротам. О, как прекрасны они были! И как хорошо должно быть по ту сторону. Но высоко они стояли, очень высоко!
Палко чувствовал, что, когда эти ворота закроются за его дорогим священником, он больше никогда не вернется. Тогда он будет там, у Господа Иисуса. Да, Он примет его там к Себе, чтобы с Ним был и слуга Его и чтобы видел всю Его славу, как они это вчера читали в Евангелии от Иоанна.
- О, дорогой Иисус, возьми и меня к Себе! - молился мальчик, прижимая сложенные ручки к своей груди. - Что же я один здесь буду делать, когда он уйдет? Дедушка уже стар, и если он умрет, как дедушка Рацга, то к кому я пойду? Меня обещал взять к себе священник, и он это, конечно же, сделал бы. Но куда я пойду теперь? Поверь мне, дорогой Спаситель, я совсем больше не хочу оставаться здесь, если он умрет. Что будет с другими, меня не касается, и меня больше ничто не радует. И если теперь я что и узнаю из священной книги, то кому я расскажу? Он там наверху сможет обо всем спросить Тебя Самого, и Ты ему все объяснишь, но мне кто пояснит, если его больше не будет здесь?
Над головой покинутого ребенка сверкала молния и гремел гром.
Некогда священник рассказал мальчику про пророка Илию, которого Господь так сильно любил, что послал за ним с неба огненную колесницу и огненных коней, чтобы привезти его к Себе. Ему казалось, что он слышит стук колесниц и что врата неба открываются для той колесницы, которая увезет его дорогого священника. Но потом показалось солнце, ворота стали исчезать, и скоро вся "страна солнца" была залита солнцем. Только из небольшой тучки еще капали редкие капли дождя.
На мальчике был его новый костюм, который он носил в доме священника. И чтобы укрыться от дождя, он побежал в сторону пещеры. Добежав до нее, он обратил внимание на то, что там ходит какой-то чужой человек, которого он никогда не видал здесь в горах. И казалось, что он что-то ищет.
Палко на время забыл свое горе, так все это заинтересовало его.
- Что вы ищете, дядя? - спросил Палко. Незнакомец быстро повернулся. Когда Палко поздоровался с ним, он приветливо ответил на его приветствие.
- Ты спрашиваешь, что я ищу? Если ты знаешь, то скажи, кто здесь бывает, в этой пещере?
- Кто здесь бывает? - переспросил Палко с удивлением. - Дядя Лессинг здесь был однажды, потом раза три наш священник, но он больше никогда не придет сюда, - добавил он печально, - и я, эта пещера моя.
- Твоя пещера? - спросил незнакомец с улыбкой. Палко разглядел его поближе. Это был молодой человек, в одежде мастерового.
- С каких же пор эта пещера твоя, и кто тебе дал ее?
Некоторое время мальчик, смутившись, молчал, но потом он поднял свою белокурую головку и сказал:
- В священной книге написано: "Все ваше". Священник пояснял, что это означает, что Бог "весь мир отдал людям". Я у Него выпросил эту пещеру, и Он мне ее отдал.
- Ты я вижу, умный мальчик, - засмеялся молодой человек. - Мой хозяин и я четыре года тому назад тоже жили здесь в этой пещере около четырех недель, но мы ее не выпросили себе от Бога.
- Разве вы здесь жили? - спросил Палко незнакомца. - А что вы здесь делали?
- Мой хозяин был болен, и врачи прислали его сюда. Он хотел быть наедине со своим Богом. С собой он взял меня. Я в то время был последний год учеником у одного из его друзей, и мы поселились здесь. Что нам нужно было из продуктов, я приносил из окрестностей. О нас здесь никто не знал. Мы никогда не разводили огня, так как питались молоком, хлебом и фруктами. У нас была постель из моха и одеял. И жилось нам здесь неплохо. Моему хозяину с каждым днем становилось лучше. И я думаю, если бы ему не нужно было возвращаться обратно в город к своим книгам, то он и сегодня был бы еще жив. Но теперь он уже отдыхает в сырой земле.
Теперь я - мастеровой и хотел немного свет посмотреть. По пути я зашел сюда, чтобы узнать, что случилось с той книгой, которую мой хозяин, уходя, оставил здесь. Но ее здесь больше нет. Значит, ее кто-нибудь нашел и унес с собой. Наверное, он ее читал строчку за строчкой, как было указано на первой странице.
У мальчика вся кровь прилила к голове.
- Да, вот она! - сказал он, вытаскивая книгу из-за пазухи. - Твой хозяин, значит, оставил ее здесь с намерением?
- Покажи мне ее! Да, и какая она потертая! Ты, наверное, ее нашел здесь? Они присели у входа, и Палко стал рассказывать.
- Видишь, мы читали ее строчку за строчкой, стали чрез нее верующими в Господа Иисуса Христа и нашли путь в настоящую "страну солнца". Не правда ли, и твои хозяин знал этот путь?
- О, так как он знал его, редко кто знает, - вздохнул юноша.
- И он умер? Значит, он тебя тоже покинул, наверное, на огненной колеснице и теперь уже видит Иисуса и ту чудесную "страну солнца"? И если священник теперь умрет, они там встретятся. Я попрошу его, чтобы он передал ему там от меня привет и сказал, что я ему очень благодарен, что он оставил эту книгу и наставил, как ее читать.
Юноша незаметно смахнул слезу.
- Не правда ли, и ты знаешь этот путь? - спросил Палко.
- Я? Нет, мой мальчик! Если бы я послушался его, как ты, читал бы и верил, - мой хозяин и мне подарил такую книжку - тогда я нашел бы этот путь. Но я перестал ее читать и верить, - ответил юноша.
- Как ты мог это сделать? - спросил удивленный Палко. - Но теперь ты об этом жалеешь, не правда ли? И теперь ты снова начнешь искать этот путь? Подумай только, что случилось бы с твоим хозяином и что делал бы теперь мой дорогой священник, если бы они не узнали пути, ведущего к Иисусу? Ну теперь я должен пойти к своему дедушке. Я попрошу дядю Лишку, чтобы он пустил тебя переночевать у него. Тогда ты сможешь всем нам рассказать про своего хозяина. Дедушка и дядя Лишка часто ломали голову, кто бы мог здесь в пещере оставить эту книгу? Правда и то, как там написано, что ничего не бывает тайного, что не стало бы явным.
- И тем более правда, что мой хозяин тогда указал на то, как сам Бог говорит про Свое Слово, что оно "не возвращается к Нему тщетным, но исполняет то, что Ему угодно, и совершает то, для чего Он послал его, - ответил юноша, задумавшись.
Так, разговаривая, они пришли к хижине. Палко даже чуть было не прошел мимо, если бы Дунай с радостным лаем не выбежал навстречу своему маленькому повелителю.
- Хорошо, хорошо, Дунай! Я ведь знаю, что ты любишь меня. Я тебя тоже люблю. Но перестань прыгать, ты запачкаешь мой костюм. Ты, видно, никогда не станешь другим.
Дунай послушался и побежал в хижину, как бы желая доложить своей хозяйке о приходе Палко. О, какая это была радость!
И мальчик стал веселее, видя, как все радостно его встретили.
Лессинга не было дома; в хижине были дедушка, дядя Лишка и тетя. Оба мужчины немало удивились, узнав, кого Палко встретил в "стране солнца".
Жена Лессинга предложила гостю ужин, а Лишка ночлег. Ему пришлось рассказать, как они жили со своим хозяином, кто был его хозяин; одним словом, - все, что он только про него знал. Все это их очень заинтересовало. Найденная в пещере книга от узнанного стала им еще дороже.
Ужин был уже готов, когда Юрига вдруг сказал:
- Палко, у дяди Лессинга сегодня, наверное, тяжелая ноша, ты мог бы пойти до хижины Лишки ему навстречу и помочь хотя бы топор донести.
Мальчик сейчас же вскочил. Сегодня он был готов делать все, что скажет ему дедушка, так как тот был к нему сегодня особенно приветлив. И не только дедушка, но и дядя Лишка был приветлив к нему. Палко не мог этого объяснить, но ему стало весело. Он чувствовал, что все-таки не был бы один, если бы и священник вдруг умер. Дедушка сказал незнакомцу, что, когда вернется Лессинг, он и ему должен рассказать про своего хозяина.
- Да, мальчик, пойди навстречу ему, - сказал и Лишка и тайком вытер слезы.
Палко пошел. Но не пройдя и полпути до хижины Лишки, он встретил Лессинга, идущего ему навстречу. Он казался погруженным в размышления.
- Добрый вечер, дядя!
- Палко, ты здесь! - воскликнул Лессинг, и топор выпал из его рук. Больше ничего у него в руках не было.
- Да, дядя, я здесь, - и мальчик положил свою ручку в большую, мозолистую руку Лессинга.
- Я хотел вам помочь что-нибудь нести, но у вас нет ничего.
- Моя ноша была очень тяжелой, и я оставил ее в хижине Лишки. - Лессинг держал мальчика за руку, и так они пошли вперед.
- Дядя, - начал мальчик, которому от молчания Лессинга стало как-то не по себе, - что с вами? Или вы больны, или у вас какое горе?
- А почему ты так думаешь?
-Потому что вы молчите. Не сердитесь на меня, но вы сегодня такой странный. И те другие тоже какие-то необыкновенные.
- Знаешь что, Палко, - ответил Лессинг, присаживаясь на обросший мхом выступ скалы, - присядем здесь немного, я устал. И тем временем я расскажу тебе, что случилось с нами всеми, пока тебя не было дома.
И голос его задрожал.
- С вами что-нибудь случилось? Я это сразу подумал.
- Да, дитя мое, что ты на это скажешь: я нашел, наконец, своего Мишко!
- О, что вы говорите! - радостно воскликнул пораженный Палко. - Где и когда? Пожалуйста, расскажите мне все с начала! - просил он.
Лессинг еле смог сдержать себя, охотнее всего он обнял бы мальчика и прижал его к своей груди. Он тяжело вздохнул.
- Да, я хочу тебе рассказать все с начала. Если бы ты не рассказал священнику, как Анна Рацга нашла тебя и что моя жена ищет своего мальчика, я бы до сих пор не знал, где находится мой бедный мальчик. Как ты знаешь, священник пригласил дедушку к себе. Он тогда рассказал дедушке, а дедушка мне, и так я, наконец, после семилетних поисков, нашел своего Мишко. Но ты прав, я также должен рассказать тебе, как я его потерял.
Палко охотнее всего не слушал бы такой печальный рассказ. Дядя Лессинг рассказывал такие ужасные вещи про себя самого и был глубоко опечален. Бедная тетя! Вот почему она не была в полном уме: она потеряла рассудок от великой скорби. А потом рассказ показался ему очень знакомым: какая-то тетя нашла Мишко в горах и приняла к себе. "Точь-в-точь, как со мной было", - подумал он. И тот мальчик перешел от одного дедушки к другому. Добрые люди приютили его ради Бога. Вдруг дядя замолк, как бы не знал, что дальше рассказывать.
- Дядя, а ваш мальчик все еще находится у второго дедушки? - спросил, наконец, мальчик.
- Да, Палко, - ответил Лессинг, тяжело вздыхая.
- А почему вы не берете его к себе, чтобы бедная тетя перестала его искать?
- Так, Палко, я не знаю, захочет ли он принять меня своим отцом после того, как я причинил ему столько зла, хотя теперь я ему ничего худого не стал бы делать. С тех пор я уже не пил больше ни капли водки. Здесь в горах я нашел Господа Иисуса, и Он простил мне, как тому мытарю в храме, но - перед своим сыном я, наверное, остаюсь таким же, как был. Он знает, что я отнес его в дальние горы и что из-за меня ему пришлось долго скитаться по чужим людям без материнской ласки. Если он будет чуждаться меня и почувствует себя у меня несчастным, - что тогда? У дедушки он счастлив, так как привык уже к нему. А я, хотя и невыразимо люблю его, я для него чужой.
- О, не думайте так! - воскликнул Палко, схватив его за руку. - Возьмите его к себе. Господь Иисус все устроит и поможет вашему Мишко вас полюбить и не чуждаться. Мы с тетей так много молились о том, чтобы Он помог нам найти его. Я так и знал, что кто-нибудь приютил его. И так как Он уже услышал нас, то и дальнейшее устроит. Не беспокойтесь, дядя!
- Но, Палко, если бы это касалось тебя, ты не побоялся бы меня? - спросил вдруг Лессинг. - Согласился бы ты оставить дедушку и пойти к нам?
Мальчик покраснел и тяжело вздохнул, подпер головку рукой и на минутку задумался.
- Палко, ты не стал бы чуждаться меня? Мог бы ты меня хоть чуточку любить? - спросил Лессинг, привлекая мальчика к себе ближе.
- Нет, дядя, я не стал бы вас чуждаться, ведь я вас люблю.
- Ты меня любишь, Палко, хотя и знаешь, какой я нехороший человек?
- Не говорите так, дядя, это мне больно слушать, - попросил мальчик и приложил свою ручку ко рту Лессинга. - Однажды мне пришлось священнику читать вслух из священной книги, и там в одном месте было написано о разных людях, но там дальше было сказано: И такими были некоторые из вас, но теперь вы больше не такие. Священник мне сказал, что Господь мытарю все простил, когда тот пришел к Нему, и что этот мытарь с того дня стал новым человеком.
- Но, подумай, Палко, если бы ты был мой мальчик, ты бы мог мне все простить?
- Простить? Что именно? - спросил удивленный мальчик.
- Так разве тебе не пришлось из-за моих грехов скитаться по чужим людям без отца и матери?
- Я бы мог вам это простить, дядя, но... - Мальчик освободился из объятий Лессинга, вскочил на ноги и встал перед ним.
- Почему вы все это мне говорите? Разве я ваш мальчик? Лессинг закрыл лицо руками и молчал.
- Дяденька, - Палко опустился с ним рядом на колени и прижал свою головку к его плечу, - разве я ваш мальчик?
- Да, ты мой мальчик! О, как тяжело мне все это тебе открывать!
Сказав эти слова, он вскочил, обнял мальчика и стал целовать его лоб, уста, глаза, щеки.
- Мой сынок, мой миленький сыночек!
- Не плачьте, дядя! - просил мальчик, прижимаясь к нему. О, какие новые чувства наполнили маленькое сердечко!
- Я не дядя тебе, не называй меня больше так, называй меня отцом, папой, дай мне хоть раз услышать это слово. Назови меня папой и скажи: " Мой папа!"
- Папа! Мой дорогой папочка! - воскликнул мальчик, и горячие слезы потекли по его щекам.
Теперь ему не надо было беспокоиться, куда он пойдет после смерти дедушки: у него были свои папа и мама. О, как добр все же Господь Иисус!
Юрига и другие еле могли их дождаться. Но когда они, держась за руки, вошли в хижину и яркий огонь осветил их, старый Юрига понял, что они вернулись как отец и сын, и его старое сердце ликовало от радости.
Молодой незнакомец стал рассказывать своим внимательным слушателям много хорошего про своего бывшего хозяина. Они, наверное, никогда не забудут этого. Но и он вряд ли забудет то, что услышал от Лессинга и Юриги о потерянном и вновь найденном мальчике.
- Видишь, Палко, - говорил он радостно, - это как раз так, как в той сказке, которую ты мне рассказывал: принц тоже нашел, - когда в горах искал своего отца, - и "страну солнца", и своего отца. Так случилось и с тобой.

ЧУДЕСНЫЙ ВХОД В "СТРАНУ СОЛНЦА"
Осень в этом году наступила необыкновенно рано. Ранние заморозки убили последние цветочки. Смолкло и пенье птичек. Ласточки уже улетели в теплые края и унесли с собою лето. Только стаи крикливых ворон кружились над горами, уже потерявшими свой красивый летний наряд. Некоторые деревья еще были покрыты листвой желто-красного цвета, другие же были совсем голые, а вся земля между деревьями была покрыта пестрым ковром из упавших листьев.
Среди этих тихих, одиноких гор шагал маленький Палко Юрига, так люди называли его по-прежнему, хотя все уже давно знали его настоящее имя. Когда стало вдруг так холодно, они на прошлой неделе уже переселились в село, и во время этого переселения дедушка или потерял, или забыл свое сверло. Палко пришел искать его и скоро нашел.
В горах действительно было очень тихо. Все хижины опустели, нигде не было видно ни души. Зато зайцы смелее бегали кругом, и белки прыгали с дерева на дерево.
Но мальчик их не замечал. Его розовое личико было так серьезно, что могло бы послужить моделью для картины, изображающей маленького мальчика из тысячелетнего царства мира, который будет пасти волков, львов, барсов, ягнят и козлят. Всей землей будет править великий Царь Мира, и все народы будут славить Его. Под Его владычеством люди перестанут учиться воевать, и все мечи и копья будут перекованы на орала, чтобы лучше обрабатывать землю. И так как эта новая земля больше не будет орошаема человеческой кровью, то будут необыкновенные урожаи и земля будет наполнена волей Божией.
О чем же думал Палко? О, у него было о чем размышлять. Перед его духовным взором проходили все последние события, начиная с весны до осени.
Кто бы мог ему предсказать, что он будет иметь родного отца - да такого, что каждый мальчик мог бы позавидовать! И что у него будет дедушка, который больше не ругается, не сквернословит и с которым вместе может жить Господь Иисус! И еще больше, кто бы мог ему сказать, что он будет иметь маму, да притом такую добрую, подобной которой нет во всем мире! Она больше не была той душевнобольной тетей, часто убегавшей из дома. О, Господь Иисус услышал их молитву, и она снова была совершенно здорова.
А с прошлой недели мальчик приобрел еще одного очень милого человека - это была его бабушка, мать Лессинга. О, какая славная бабушка! Снова он имел человека, кому мог указывать путь в ту страну, где солнце никогда не заходит.
Отец провел дома три недели, сдал там все в аренду, потом захватил с собой свою старушку мать и некоторые домашние вещи, и теперь они все жили у дедушки Юриги. Итак, мальчику не пришлось покидать дедушку. Они все хотели быть у него до конца его жизни и ухаживать за ним.
Дедушка раньше в своем доме имел квартиранта, но тот купил себе домик, так что у них теперь места было вполне достаточно. Кладовку дедушка вместе с отцом превратили в мастерскую, а комнатами пользовались все вместе.
Старый дом они отремонтировали и прибрали, а бабушка вместе с мамой все основательно вычистили, так что дом настолько преобразился, что его было трудно узнать. Палко помогал всем, как мужчинам, так и женщинам, и все его любили.
Бабушка привезла с собой свою прялку и зимой собиралась прясть. Мать же хотела всех обшить, а для Палко - вышить красивую рубаху. Палко же обязался по вечерам и в другое свободное время читать всем вслух. Он хотел также понемногу учиться и ремеслу.
О, как хорошо у него было на душе при мысли, что он теперь имеет отца, который о нем заботится. О, как добр Господь Иисус Христос!
- Все это, Господи Иисусе, Ты сделал! Если бы мы не нашли Тебя, ничего такого я не имел бы! - Мальчик никак теперь не мог понять, как он раньше мог жить без Господа Иисуса.
"Не будь у нас священной книги, о чем бы мы теперь рассуждали?" - думал он. Когда ему пришла на память эта книга, он ускорил шаги и направился к пещере. Уходя отсюда, он там оставил свою книгу. Но потом дедушка ему сказал:
- Это ты напрасно сделал. Зимой ведь в пещеру никто не зайдет. А если Господь даст нам дожить до следующей весны, то ты можешь снова отнести ее туда. Мы теперь имеем полную Библию, и может случиться, что какой-нибудь не знающий Слова Божия, какими и мы были в свое время, может найти ее там и получит такое же великое благословение, какое получили мы.
Мальчику тогда было очень трудно расставаться с книжкой, и он никогда не мог бы ее оставить, если бы не подумал о других.
Теперь он вошел в пещеру, взял книгу и, как бы прощаясь, оглянулся вокруг. Он с трудом расставался с любимым местом. Хотя на лужайке не цвели больше цветочки, за исключением пары осенних, все же здесь было очень красиво. После нескольких мрачных осенних дней сегодня снова показалось солнышко. Мальчику этот уголок земли был очень дорог, так как здесь находились, хотя их сегодня не видно было, чудные врата неба, которые закрылись за его дорогим священником.
Ему самому теперь жилось хорошо, но когда он думал про священника, на душе его становилось как-то странно. Часто, еще и сегодня, он думал, что Господь все же услышал молитву Своего раба. Хотя он окончательно не поправился, все же многим засвидетельствовал о своем Господе, и жизнь его погасла, как светильник на алтаре Господнем. Когда Палко в тот понедельник вернулся в дом священника, священник был очень рад услышать, что мальчик нашел своих родителей. Через пришедшую его навестить лесничиху священник пригласил к себе отца и мать Палко и дедушку. Священник долго беседовал с ними и в заключение вместе с ними помолился Богу. Дедушка и поныне не может забыть этой молитвы.
- Вы из евангеликов, а я католик, - сказал он, прощаясь. - Но тем, кто принял Его, Он дал власть быть чадами Божьими. Они - одно во Христе Иисусе, и на небе, куда я теперь иду, не будет никакого различия. Оставайтесь верными Ему, чтобы нам снова увидеться там наверху.
Во вторник и в среду ему как будто стало лучше; он вставал и даже ходил по комнате. Все были этому рады.
Новый каплан отвел его в костел, и там он около алтаря помолился Богу. Потом он по-латински беседовал с Капланом. Было похоже на то, что он просит его о чем-то. Палко его понял только тогда, когда он по-словацки продолжал:
- Обещай мне, мой дорогой брат, что ты не отнимешь у них то, что я им дал. Это то, что научило меня благословенно умереть.
Палко видел, что каплан протянул свою руку священнику, и тогда священник еще раз преклонил колени для молитвы.
На другой день он снова хотел выйти на свежий воздух. Погода была хорошая, и врач сопровождал его до сада. Там, тепло одетый, он сидел в кресле. На маленьком столике перед ним был его завтрак. Позже, когда его сестра убрала со стола, священник сказал:
- Теперь Палко может мне что-нибудь рассказать; потом хочу немного здесь полежать на свежем воздухе и уснуть.
- Хорошо, мой дорогой братец, - ответила сестра и поцеловала его в лоб. - Тем временем я приберу и проветрю твою комнату и переменю постель.
- Да воздаст тебе Господь и твоим детям за твою ко мне любовь! - сказал он, глубоко тронутый.
Когда они остались одни, священник взял Евангелие и сказал:
- Палко, прочитай мне что-нибудь про нашу "страну солнца!"
И Палко читал о том чудном городе, где нет нужды ни в солнце, ни в луне, и про реку воды жизни. Потом священник пояснил ему прочитанное и, наконец, добавил:
- Дорогой Палко, из всего того, что мы увидим, придя в эту "страну солнца", самым прекрасным будет Тот, Кто сидит на престоле славы - Иисус - Агнец Божий!
Потом он сложил руки и закрыл глаза, как обыкновенно поступал, когда молился. Палко опустился рядом с ним на колени и прижал свою головку к его коленям. Но так как молитва на этот раз продолжалась необыкновенно долго, мальчик поднял свои глаза. Больной опустил свою голову и мирно спал. Только время от времени он глубоко вздыхал.
У мальчика на душе стало как-то странно и в то же время торжественно и печально. Он еле осмеливался дышать, чтобы не разбудить священника. Вначале его лицо покрывали тучи горя, но теперь улыбка играла на его лице, словно бы он видел чудный сон.
Палко услышал шаги. Подняв глаза, он увидел Каплана и дал ему знак подойти поближе.
Тот подошел. Но едва он успел наклониться над ним, как встревожено воскликнул. Палко не мог поверить, но все же это была правда: священник не спал - он уже был мертв. О, как это все было печально!
И теперь, вспоминая обо всем этом, мальчик не мог сдержать слез. Все эти события и слова так глубоко врезались в его память, что он никогда не мог их забыть.
- Зачем же я плачу? - сказал он вдруг. - Ему ведь там хорошо!
Доктор сказал, что у него было внутреннее кровоизлияние, что смерть наступила моментально. Но Палко этому не поверил.
"Господь Иисус Христос пришел и взял его к Себе. Теперь он уже увидел все, и Его самого, прекрасного на престоле Агнца. Он встретил там и того незнакомца, через которого мы получили священную книгу и, наверное, там и поблагодарил его за меня. И я тоже в свое время приду туда".
Палко поднял глаза свои к небу и, подперев голову руками, думал, а что если бы Господь Иисус пришел, чтобы и его взять туда к Себе, и он посмел бы войти туда, в настоящую "страну солнца".

Разработано в лаборатории сайта
"Откровения для последнего времени"